Король-паук
Шрифт:
Освежённый, как и всегда, после посещения службы, дофин вышел из церкви и протянул нищему экю, внимательно всматриваясь в его лицо и ожидая неизвестно чего. Нищий схватил монету, бормоча слова благодарности и пробуя её на зуб, дабы удостовериться, что она настоящая. Людовик вспомнил, что вовсе не каждый нищий непременно должен состоять членом «братства нищих». Некоторые люди являются в действительности именно теми, кем кажутся, и никем больше — об этом не следовало забывать.
Вскакивая на лошадь, он вдруг заметил накарябанное на седле слово «ЛЕТИ!». Он стёр его, гадая, как оно могло здесь появиться и вообще, кто в этом квартале мог уметь писать.
Весь день Маргарита
Отец Пуактевен говорил спокойно с оптимизмом, свойственным его профессии. Он сказал, что дофина страдает от временных перепадов настроений: сухая жаркая стихия огня в её душе, вызванная к жизни слишком долгим и пристальным рассматриванием фейерверков, взяла верх над влажной и холодной стихией воды, в результате чего Маргариту и начало лихорадить. Он объяснил доступным языком, что лекарство, которое приготовил Жан Буте, должно снять жар, что оно изготовлено из трав и прочих даров природы и не может причинить никакого вреда, так как содержит два очень дорогих и редких средства: размолотые кусочки египетской мумии и припарку из кожи саламандры. Мумия призвана защищать тело, ибо мумии не гниют, а что касается саламандр, то разве не живут они в огне и не размножаются в нём? А теперь, закончил отец Пуактевен, он должен поспешить к королю, который всю прошлую ночь провёл в совете по крайне важному и неотложному делу.
Когда он отдалился настолько, что уже не мог её слышать, Маргарита спросила, — и Людовик содрогнулся, услышав, как она хрипит:
— На совете обсуждался ответ его святейшества?
— Разумеется, — ответил Людовик, стараясь изобразить уверенную улыбку. — Они никак не могут придумать, как бы им сохранить лицо и в то же время выполнить решение папы. Мне даже жаль их — они в таком смятении! Спокойно отдыхай и не волнуйся, моя дорогая, всё в порядке. Мне ничто не угрожает... — он вспомнил о предупреждении, которое кто-то нацарапал кирпичом на седле его лошади.
— Я хорошо знаю все выражения твоего лица, Людовик. Их не способен разгадать никто, кроме меня, для которой это лицо — любимая и сотни раз перечитанная книга. Со мной всё хорошо. Я могу путешествовать. Я только чувствую себя немного, — она сделала паузу, — немного fey.
Он не знал, что значит это шотландское слово, и поэтому пропустил его мимо ушей. Но это было страшное слово. Оно означало чувство некоей обречённости, близости смерти.
— Немного кружится голова, Людовик. Это часто случается при лихорадке. Я могу двигаться. Отвези меня в мою прохладную Шотландию, это будет отдыхом, на который у нас никогда раньше не было времени.
Все говорили ему, что нужно бежать. Все, кто любил его.
— Когда тебе станет немного лучше, непременно, Маргарита. Когда тебе станет немного лучше... Мы спросим у брата Жана. Если он скажет, что ты можешь ехать, мы обязательно поедем, — и мысленно добавил: «С каким желанием и как быстро!»
— Ты же знаешь: он скажет, что я не могу ехать.
Врат Жан, который пришёл позднее, долго нюхал смесь Жана Буте
— Но ей ни в коем случае нельзя путешествовать.
— Но отец Пуактевен позволил бы мне.
— Не думаю, госпожа дофина, — ответил он, мрачно глядя на Людовика.
Дофину вдруг пришло в голову, что священнику что-то известно о том, что сейчас происходит за закрытыми дверями королевского совета.
Но брат Жан ничего не знал. Пообещав вернуться утром, он оставил их с мыслью о неисповедимых путях Провидения, которое вкладывает мудрые слова в уста дураков. Карл сказал вчера: «Дитя моё, когда человек выглядит не так, как обычно, значит, он выглядит не так, как должно». Восемнадцать веков назад почти то же самое изрёк Гиппократ: «При острых заболеваниях следует обращать внимание на внешний вид пациента: если больной выглядит так же, как в здоровом состоянии, или просто как обычно, то это самое лучшее. Напротив, если он выглядит иначе — это хуже всего». Ведь когда Маргарита была здорова, подумал брат Жан, её лицо всегда покрывала смертельная бледность. Теперь же с каждым часом оно заливалось всё более ярким румянцем.
Тайное заседание совета заняло весь вторник и проходило весьма бурно. Король, чей трон помогли сохранить военные походы Людовика, пребывал в крайнем раздражении. Он вопрошал: почему ему, если он и вправду Карл, Которому Верно Служат, его советники не могут помочь в этом маленьком личном деле? Дофин — неуравновешенный и непредсказуемый человек, не способен стать королём. Буржуа и простолюдины любили его, что само по себе противно королевскому достоинству и самой природе власти. Он разбогател никому не понятным образом, должно быть, здесь не обошлось без покрытого мраком тайны преступления. Почему же никто не может приоткрыть над ним завесу? Если папа Евгений отказывается лишить его прав на престол, почему бы не обратиться к папе Феликсу? Кроме всего прочего, ворчал король, он расстроил Аньес Сорель. Отчего же совет, состоящий из лучших умов Франции — знати, богословов, военных и торговцев, не может придумать ничего, в чём можно было бы обвинить дофина перед парламентом, и таким образом лишить его прав на французскую корону?
Бернар д’Арманьяк, заменявший в совете графа Жана, который счёл самым разумным оставаться на юге, решительно высказал мнение, что, по-видимому, монсеньор дофин не совершал никаких преступлений.
— Вы были его наставником! — гневно воскликнул король. — Вы настраивали его против меня.
Де Брезе сообщил, что, по сведениям парижского прево, человека, внешне похожего на дофина, видели в субботу вечером в районе улицы Сен-Жак, как раз в то время, когда на легата его святейшества столь дерзко напали.
— Вы можете доказать это? — спросил король.
— Под известным давлением, ваше величество, свидетели поклянутся в чём угодно.
— Тогда не теряйте времени и ищите этих свидетелей!
Де Брезе заколебался. Его собственная роль в этом деле могла выйти наружу.
— Позволю себе заметить, ваше высочество, что эти доказательства весьма зыбки. Дофина весь вечер была на виду, а это значит, что многие должны были видеть и самого дофина.
Он тут же предложил в качестве решения организовать несколько неприятностей, внешне неотличимых от несчастных случаев, которые могут случиться с Людовиком и произвести впечатление на его подозрительную натуру. Они спугнут его и заставят покинуть страну.