Королева не любившая розы
Шрифт:
–О, матушка моя, матушка моя, я должна покинуть Вас – у меня нет ни минуты на объяснение – король ждёт меня в церкви Капуцинов!
–Дочь моя, я должна умереть? Я пленница? Скажи, король бросает меня? Что будет со мной?
Подозвав госпожу де Сенесе, Анна, продолжая одеваться, поведала свекрови о королевском приказе, переданном через Шатонёфа. Пролив много слёз, дамы ещё раз обнялись и простились навсегда.
Тем временем Людовик ожидал супругу в церкви в обществе Ришельё и придворных, поднятых внезапно с постели. Там же присутствовали две женщины: Екатерине де Лафлот-Отрив, бывшая воспитательница сестёр короля,
–Мадам, неосмотрительность госпожи дю Фаржи привела к её отставке. Я представляю Вам вместо неё госпожу де Лафлот-Отрив, и мадемуазель Марию де Отфор. И прошу для обеих этих дам Вашей милости.
Хотя до этого Анна Австрийская сопротивлялась тому, чтобы кто-либо занял место госпожи дю Фаржи, тем не менее, она не осмелилась возразить супругу, видя, что он настроен решительно. Прежде, чем покинуть церковь Капуцинов, король приказал отслужить мессу.
Сидя в удобном кресле, он с благоговением слушал богослужение. Когда священник начал произносить слова молитвы, король посмотрел в сторону фрейлин королевы, стоявших на коленях, к которым присоединилась и Мария де Отфор. Расчувствовавшись, Людовик ХIII приказал отнести ей свою подушечку.
–Двор был поражён, – пишет Ги Бретон, – никогда ещё ни один французский король не выказывал таких знаков внимания даме в церкви во время мессы.
Покраснев от смущения, девушка бросила растерянный взгляд в сторону королевы. Та кивком головы позволила ей опуститься на присланную Людовиком подушечку. Тем не менее, положив подушечку рядом с собой, она даже не опёрлась на неё, чем окончательно покорила короля. После окончания мессы Мария де Отфор поднялась и с поклоном вернула подушечку королю.
Рано утром 23 февраля 1631 года король сел в карету вместе с супругой и выехал в Санлис, сопровождаемый свитой, даже не попрощавшись с матерью. По его приказу маршал д’Эстре перекрыл все входы и арестовал Вотье, которого тотчас препроводили в Бастилию. Злополучный лекарь отправился туда не один: за ним последовал маршал Франсуа де Бассомпьер, тайно сочетавшийся браком с принцессой де Конти, тоже состоявшей в заговоре против кардинала, которую Людовик услал в её замок Э. Там она умерла два месяца спустя, родив сына. Ещё раньше Ришельё вынудил Луизу Маргариту продать в казну приграничное имение Шато-Рене, унаследованное ею от матери, где она величала себя государыней и чеканила собственную монету.
По этому поводу герцог Вандомский, побочный брат Людовика, как-то спросил у Бассомпьера:
–Вы, наверняка, сторонник герцога Гиза, Вы ведь спите с его сестрой де Конти?
–Это ровно ничего не значит, – отвечал маршал, – я спал со всеми Вашими тётушками, из этого вовсе не следует, что я Вас больше люблю.
Верный человек предупредил Бассомпьера о грядущем аресте, герцог д’Эпернон предложил дать денег на дорогу, но маршал и не думал бежать: целую ночь он жёг шесть тысяч писем, которые могли скомпрометировать многих знатных дам. Впоследствии Бассомпьер описал сцену своего ареста в своих мемуарах. 25 февраля 1631 года к нему явился господин де Лонэ, лейтенант лейб-гвардии, и сказал:
–Сударь, со слезами на глазах и с обливающимся кровью сердцем я, бывший Вашим солдатом 20 лет и всё ещё состоящий под Вашим началом, вынужден объявить, что король приказал мне Вас арестовать.
На
–Я всю жизнь был покорен воле короля, который может располагать мной и моей свободой, как ему угодно.
Конечно, Людовик мог воспрепятствовать аресту верного слуги своего отца, доказавшего свою преданность ему самому, но он был очень подозрителен и недоволен тайным браком маршала с близкой подругой королевы. Что, если принцесса де Конти или какая-нибудь другая дама попросит любвеобильного Бассомпьера избавить Францию от кардинала? Госпожи д’Эльбёф, де Ледигьер и д’Орнано, наперсницы Марии Медичи, тоже отправились в изгнание. А вот сама королева-мать не торопилась уезжать: она принялась торговаться с сыном:
–Я не хочу в Мулен, пусть лучше Невер в Бургундии! И освободите Вотье!
–Невер так Невер, мадам, – отвечал Людовик, – а Вотье вернётся к Вам, когда Вы прибудете на место.
Но флорентийка продолжала юлить, надеясь, что Гастон спасёт её. Тем временем герцог Орлеанский уже успел уехать в Бургундию, губернатор которой, герцог де Бельгард, сочувствовал ему – но не более. Когда же Людовик ХIII отправился туда вслед за ним, Месье струсил и перебрался во Франш-Конте, а оттуда – в Лотарингию.
К сожалению, Анна Австрийская не воспользовалась удалением свекрови от двора, чтобы окончательно примириться с супругом. В свой черёд, Людовик избегал встреч с женой наедине, а на публике их разделял церемонный этикет. Тем не менее, среди парижан Анна пользовалась большой популярностью. Её потрёпанный экипаж и скромная одежда слуг, по сравнению с эскортом королевы-матери, вызывали всеобщее сочувствие. Хотя теперь она получала более щедрое содержание, 10 000 ливров в год, которыми распоряжалась по собственному усмотрению. Обычно Анну сопровождали не более трёх дам, когда она посещала монастырь Валь-ле-Грас или обитель кармелиток на улице Сен-Жак. Кроме того, по королевскому указу после заговора Шале из её свиты были удалены все дворяне (исключая охрану).
Королева знала, что шпионы Ришельё следят за каждым её движением, и в любой момент она может разделить судьбу Марии Медичи. Поэтому, затаив в душе ненависть, на публике улыбалась всемогущему кардиналу. В свой черёд, тот сетовал на вражду, существующую между ними, восторженно восхвалял её красоту, остроумие и проницательность, одновременно патетически сожалея об её участии в заговорах против правительства и поддержке герцога Орлеанского, готового ввергнуть страну в пламя гражданской войны и иностранной интервенции. Причём скрытые мотивы её поведения он усматривал в отсутствии наследника у королевской пары и надеждах Анны выйти замуж за деверя после смерти супруга.
Желая добиться понимания с королевой, Ришельё уговорил Людовика вернуть ко двору Козочку (или Дьявола), и тот нехотя дал согласие. Решение было удачным – кардинал мог одновременно рассчитывать как на признательность герцогини де Шеврёз, так и королевы.
Едва прибыв в Париж, Мария де Роган отправилась к Ришельё, чтобы поблагодарить его.
–Я никогда не забуду, что именно Вы вернули меня из ссылки, – сказала она, – и окажу Вам любую посильную помощь.
Кардинал велел ей написать своему давнему любовнику герцогу Лотарингскому, чтобы попросить его не оказывать военной поддержки Гастону и уверить, что брак с Марией Лотарингской, не одобренный королём, будет недействительным.