Королева не любившая розы
Шрифт:
–Ришельё, – утверждает Ги Бретон, – в свою очередь пришёл с визитом к мадам де Шеврёз. Она приняла его с такой любезностью, употребляя всё своё женское обаяние, что кардинал, по наивности решив, что герцогиня в него влюблена, был приятно взволнован.
Решив стать любовником Козочки, он надеялся при помощи этой ловкой женщины держать под контролем Анну Австрийскую. Тем не менее, та вернулась к прежней тактике: приводила к испанке молодых и любезных кавалеров в надежде, что кто-нибудь из них понравится её царственной подруге и заменит ей Бекингема. Узнав об этом, Гастон не преминул намекнуть брату, что герцогиню де Шеврёз вернули для того, «чтобы помочь королеве поскорее обзавестись
Однако подруги, не обращая внимания на сплетни, продолжали весело проводить время. А Ришельё всё больше и больше влюблялся в Марию де Роган.
–Он проявлял к ней все признаки страсти, – сообщает Луи Батиффоль, историк ХIХ века, в своей книге «Герцогиня де Шеврёз», – о которой можно было прочитать разве только в романах.
Однажды утром кардинал нанёс ей визит в столь ранний час, что застал её в постели. Дальше дадим слово неизвестному автору ХVII века («Беседа мэтра Гильома с принцессой Конти на Елисейских полях»):
–Утратив присущее ему достоинство, он устремился к молодой женщине и попытался забраться к ней под одеяло. Ей пришлось пригрозить скандалом, чтобы хоть немного охладить его пыл…
Тем не менее, если верить Алело да ла Уссаю, автору «Исторических и критических воспоминаний», вышедших в 1737 году, вскоре эта любовь сменилась ненавистью:
–Кардинал де Ришельё уже давно был влюблён в герцогиню де Шеврёз, вдову коннетабля де Люиня. Он преподносил ей дорогие подарки и, чтобы доставить ей удовольствие, иногда переодевался в придворного кавалера – он прицеплял шпагу и надевал шляпу с красными перьями. Однажды герцогиня, которая вовсе его не любила, спрятала королеву в своих покоях, чтобы та посмеялась, глядя на ряженого кардинала. Именно с этого началась вражда между кардиналом и герцогиней, находившейся в сговоре с королевой и сообщавшей ей всё, что она узнавала о кардинале, хотя последний и был уверен, что сможет сделать герцогиню своей сообщницей, стоит ему только стать её любовником.
Ещё перед отъездом из Компьена Людовик отдал распоряжение прислуге «приготовить валик» (по французскому обычаю подушку клали на валик, лежавший в изголовье, но у Анны Австрийской от этого болела шея, и когда она не принимала мужа, то спала без валика, как привыкла в Испании). Последствия дали себя знать: через несколько недель королеву стало тошнить по утрам, у неё появились головные боли и обмороки.
Но едва король добрался до Труа, чтобы оттуда следить за происками брата в Лотарингии, как получил известие из Санса от жены, что опять «не сложилось». По одной версии, она вместе с герцогиней де Шеврёз совершала конную прогулку, и подруга Анны предложила на полном скаку преодолеть овраг. Лошадь королевы на краю оврага оступилась, упала и подмяла под себя всадницу. Анна получила тяжёлые травмы и потеряла ребёнка. Король был в таком гневе, что отдал приказ о заточении ненавистной герцогини де Шеврёз в Бастилию! Его можно было понять: он снова лишился по вине Марии де Роган (этого Дьявола) наследника. Герцогине пришлось срочно бежать в Швейцарию. Королева опять осталась без любимой подруги – и без желанного ребёнка.
Это было уже слишком, и Людовик призадумался: может, не только Анна во всём виновата, может, он сам прогневал Создателя? И король отправился к жене, чтобы попытаться её утешить.
Что же касается Гастона, то между обоими братьями началась «война памфлетов», в которую включилась и Мария Медичи. Сначала эти памфлеты продавали разносчики на Новом мосту. Причём противоборствующие стороны старались привлечь на свою сторону лучших «рыцарей пера». Затем Ришельё превратил в свой рупор «Газету» Теофраста Ренадо – врача, дававшего беднякам
В это время агенты Ришельё изъяли у врача Сеналя, прибывшего из Брюсселя, шифрованные письма для Анны Австрийской: одно от королевы-матери, другое – от маркизы дю Фаржи. Король потребовал от жены сообщить ключ от шифра, но Анна заявила, что сожгла эту бумагу. Тем не менее, письмо расшифровали. Из него Людовик узнал, что жить ему осталось максимум до августа. До тех пор, как писала Мария Медичи, она попытается помешать повторному браку Месье, который снова влюбился – на этот раз в шестнадцатилетнюю Маргариту Лотарингскую, сестру герцога. А вот когда он станет королём, тогда и будет решать, на ком ему жениться.
Разумеется, Людовик сильно разгневался и пожелал, чтобы письма были зачитаны в присутствии Анны Австрийской и нескольких членов Королевского совета. Однако Ришельё (которого, кстати, тоже планировалось устранить) избавил королеву от этого позора и кое-как смягчил гнев её супруга. Сеналь был посажен в Бастилию, а потом приговорён к галерам. Отношения между супругами снова испортились. В конце июня Людовик уехал в Версаль, бросив Анну в Сен-Жермене, и только по настоянию Ришельё возобновил встречи с ней через две недели.
Одновременно король попытался ускорить отъезд матери из Компьена и даже в качестве жеста доброй воли вывел оттуда войска. Ришельё тоже желал избавиться от Марии Медичи, которая представляла для него наибольшую опасность, ибо могла снова настроить короля против него. Поэтому он прибегнул к особой хитрости, в мае распустив слухи, что король отдал приказ арестовать свою мать.
–18 июля 1631 года, около десяти часов вечера, – пишет Екатерина Глаголева, – на крыльцо Компьенского замка вышла полная женщина в простом платье и широкополой шляпе с густой вуалью в сопровождении трёх мужчин и священника, который объяснил охране, что это служанка Её Величества, желающая вступить в брак втайне от своей госпожи. За углом была приготовлена карета, которая помчалась к северной границе. Королева-мать держала путь в крепость Ла-Капель, надеясь на услуги командовавшего ею сына маркиза де Варда, ненавидевшего Ришельё.
Поклонники «Трёх мушкетёров», возможно, помнят, про графа де Варда, которого ранил во время дуэли д’Артаньян и в которого была влюблена Миледи. Правда, на самом деле Рене II Креспен дю Бек, сторонник Марии Медичи, маркизом (не графом) де Вардом стал только через два года, а в 1631 году этот титул носил его отец, губернатор Ла-Капели, находившийся при дворе. Мария Медичи не знала, что, заметив отсутствие сына маркиза, Людовик заподозрил неладное и велел губернатору взять командование крепостью на себя. Ровно в полночь тот был на месте, но Рене отказался открыть отцу ворота. Тогда маркиз де Вард обратился непосредственно к солдатам:
–Я Ваш командир, поставленный над вами королём, и если вы воспротивитесь королевской воле, вас всех повесят!
Подъёмный мост опустился и ворота раскрылись. Войдя внутрь, губернатор приказал снова закрыть ворота и никого не впускать, а раскаявшемуся сыну позволил уехать, пообещав сказать королю, будто не застал его в крепости. Рене поехал навстречу королеве-матери, всё ей рассказал и попросил дозволения сопровождать её.
Переночевав в ближайшей деревушке, Мария Медичи на следующий день пересекла границу и оказалась в городе Авене на территории Испанских Нидерландов.