Коронованный наемник
Шрифт:
– К балрогам… – пробормотал он, – ты прав… Но что мне делать… Эру, что делать… Горе мне…
Сармагат, уже тоже овладевший полыхавшим в нем гневом, перевел дыхание.
– Трандуил, прекрати искать кругом врагов. Нужно вернуться в штаб. Мне кажется, я знаю, что здесь произошло. Все очень серьезно. Но сейчас Леголасу едва ли грозит опасность.
– Только что ты говорил, что… – снова вспыхнул лихолесец.
– …Я хотел, чтоб ты прекратил буйствовать и снова начал слышать окружающих, – уже совсем спокойно проворчал орк.
– Господа! – Камрин повысила голос,
Трандуил молчал, глядя на девицу, глаза полыхали, крылья носа подрагивали.
– Сударыня, – проговорил он, слегка сквозь зубы, но в его тоне уже не было прежнего ожесточения, – посудите сами. Мой сын болен, безумен, а теперь еще и похищен. А вы, явно зная о его судьбе, требуете отсрочки?
Камрин отвела глаза, снова стискивая зубы. Король смотрел в упрямое лицо, слишком юное для жесткой линии губ, слишком миловидное для почти по-мужски решительного взгляда. Отчего он не заметил этих черт при первой встрече? Тогда самозваная княжна показалась ему хрупким и женственным ребенком… А сейчас он вглядывался в мельчайшие движения ее лица, в едва заметные отблески мыслей и чувств, что редко бывают подмечены людьми, но не ускользают от взора эльфа. И видел в этой зыбкой паутине страх, волнение и напряженное ожидание, но не улавливал ни тени вины. Все в нем восставало против бездействия, все жаждало немедленных решений и шагов, но холодный голос интуиции шептал, что девица действительно не лжет, и что ее непременно нужно выслушать…
– Хорошо, – отсек он, хмуря брови, – я, вероятно, сотню раз пожалею об этом, но я еще раз поверю вам. Последний.
С этими словами он отвернулся и молча зашагал обратно к лестнице. Камрин смотрела ему вслед, вдруг заметив, что плечи монарха слегка ссутулены, словно под тяжестью непосильного бремени. Вдруг локтя коснулись осторожные пальцы, и Камрин обернулась. Сармагат слегка склонился к ней, пристально глядя ей в глаза:
– Тугхаш, – негромко проговорил он, – что здесь делал твой брат?
Камрин на миг устало опустила веки, набирая воздух для ответа, но орк крепче сжал пальцы на ее локте:
– Тугхаш, не выкручивайся. Это ведь Йолаф увез Леголаса, верно? Но с его Подкупом был твой Стриж. Кто ехал на нем?
Девушка безнадежно покачала головой:
– Сарн. На Стриже ехал Сарн.
Брови Сармагата дрогнули:
– Эльф? Каким образом Стриж позволил ему себя оседлать?
Камрин лишь пожала плечами:
– Эру, Сармагат! Стриж покладист, он попросту послушался меня. Это скорее эльфы верят, что на варгах могут ездить лишь орки. Если бы не это убеждение, они тоже давно перестали бы разводить в лесах лошадей.
– Не меняй тему, Тугхаш, – в голосе вождя звякнула сталь, – Сарн
Камрин всплеснула руками, повышая голос:
– Не знаю, Сармагат! Не знаю!!! Все вообще пошло через пень-колоду!!! Мы все планировали не так!!!
– Не так… А Йолаф? Как он выглядел, как вел себя? Вы ведь давно не виделись, он больше не изгой, его невеста здорова, он должен был сиять от счастья.
Камрин нахмурилась, досадливо сжимая губы:
– Нет. Он был мрачен, как грозовая туча. Но он приехал не пригласить меня на свадьбу. Ему было не до веселья. И я прекрасно могу его понять.
– Как он был вооружен?
– Тяжелым луком и двухфутовыми стрелами. Но у Плачущей Хельги всегда опасно, так что же тут странного?
Орк коротко зарычал и притиснул девушку к себе:
– Слушай меня, Тугхаш. Сейчас мы вернемся в штаб и ты расскажешь все во всех подробностях. Сейчас и ни минутой позже. У нас нет времени, чтобы ждать заката. Идем.
Ошеломленная Камрин без возражений последовала за Сармагатом. Ее недавняя уверенность сменилась замешательством, на дне которого начинал набухать и шириться обыкновенный страх. Что-то было не так. Что-то беспокоило Сармагата намного сильнее, чем просто побег принца и ее в нем участие. Десять минут спустя она уже вошла в зал, поклонилась Трандуилу, мрачно сидевшему у огня, и бестрепетно опустилась в кресло.
– Господа, – начала она, распрямляя спину, как на допросе, – я, похоже, превратно понимаю происходящее. Но прежде всего оговорюсь: я ни словом не лгала о задуманном принцем побеге. В сущности, я утаила некоторые факты, но ни в чем не слукавила…
… Перед рассветом лес был темен, как погреб, но Камрин знала каждую пядь окрестных сосновых чащ. Она мчалась по тропинке, ведомая зовом фляги, а сердце сжимало тревожное нетерпение. Тропа резко свернула за тесную группку деревьев к узкому оврагу, ноги увязли в нетронутом снегу, но тут же из-за стволов вынырнула высокая темная фигура, и Камрин почти упала в объятия брата.
– О Эру, Йолаф! – воскликнула она, забыв об осторожности, а комендант привлек ее к себе:
– Тише, сестренка, – глухо и устало прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы, как делал это раньше, в простом и понятном прошлом. Потом мягко отстранился, пошуршал чем-то в темноте, звякнуло кресало, и вскоре лесной мрак рассеял теплый свет масляного фонаря.
– Ох, Лэф… Видела бы тебя маменька! – с невольным детским восторгом шепнула Камрин, проводя ладонями по ладному черному камзолу с галунами, – ты настоящий вельможа!
– Это еще не все новости, – улыбнулся брат, но тронувшая губы улыбка не отразилась в глазах, – Эрсилия согласилась стать моей женой.
– Я потрясена, – закатила глаза Камрин, – и как ты ее уломал?
Йолаф тихо усмехнулся, снова обнимая сестру, но та вдруг ощутила холодок.
– Лэф, не за этим же ты приехал глухой ночью… Что случилось?