Коронованный наемник
Шрифт:
Здесь было все. Не нашлось пока лишь ни слова упоминания о Плачущей Хельге… Но Леголас не отчаивался. Он совсем не успел узнать своего странного спасителя, но ему была знакома эта особая порода научных умов, что никогда ничего не доверяют хрупкой памяти живого существа, все перенося на бумагу. А значит, где-то хранились и нужные эльфу слова, оставалось лишь искать их, уповая на то, что они не висят сейчас в воздухе, разметанные огнем в мелкую серую пыль.
… Светлая дорожка, проникающая в окно, налилась чахоточно-розовым светом, и Леголас понял, что день клонится к закату. Он сидел на все еще местами горячем, обугленном полу в окружении бесчисленных бумаг. Отдельными стопами высились те, что были повреждены огнем и нечитаемы. Другие разложены по принципу истории, медицины и других наук. Огонь вскарабкался по некоторым полкам вверх, но пощадил другие, и Леголас, было, порадовался, что ущерб не так уж велик, как мог бы быть. Но вот
Тесная комната была полна пыли и тяжкого запаха пожарища, но эльф не мог решиться вынести отсюда хоть что-то, боясь какой-то особой, виноватою боязнью, что больше не вспомнит, где были взяты вынесенные документы. Вдобавок, падая, Эрвиг, видимо, пытался ухватиться за полки, поскольку множество пергаментов были в беспорядке рассеяны под его телом на полу. Глаза лихолесца слезились, пальцы были черны от золы, спину и шею отчаянно ломило от усталости, но он не мог прервать своих кропотливых поисков. Почему, почему же он все еще не нашел хоть чего-нибудь? Знакомого имени, события, намека. Ничего, ни слова, ни тени. Неужели Рабам Слез не было посвящено отдельной рукописи? Неужели имя таинственной и грозной Хельги было лишь вскользь упомянуто в одной из бессчетных работ Эрвига, по незнанию отложенной Леголасом в сторону? Но все это невозможно прочесть за день… И за год тоже… Эру милосердный, отчего же все вышло так нелепо?
И Леголас снова сглотнул едкую досаду вместе с въевшимся в дыхание запахом пожара и снова принялся за работу.
Он не успел уловить, откуда взялся этот звук… Едва уловимый скрип снега под чьей-то легкой ногою донесся до эльфа, и лихолесец рефлекторно взметнулся с пола, вжимаясь в стену и выхватывая из сапога кинжал. Сердце заколотилось азартным трепетом – неужели убийца Эрвига пожаловал? Быть может даже по его, леголасову душу. Милости просим, сударь… Напряжение последних часов, тугой ком разочарования, стоящий в горле, усталость и ломота в плечах разом растворились в горячем нетерпении. Принц недвижно стоял у стены, напрягая слух. Но кругом стояла все та же непроницаемая тишина. Но не померещилась же та легкая поступь лесному эльфу! Нет, куда вернее, что неведомые визитеры взяли дом в кольцо и ждут, с луками наготове, когда Леголас устанет ждать появления врага и сам выйдет на разведку…
Минуты шли, а Леголас все так же ждал. Отчего он решил, что это враг? Ведь мало ли кто мог идти к Моровым болотам? Однако никто из крестьян ни разу не упомянул об Эрвиге и его убежище, а потому Леголасу не верилось, что случайный охотник мог запросто обнаружить защищенный неведомым искусством знахаря дом. Да и еле слышный скрип снега не был похож на шаги простого обывателя. А если к погибшему Эрвигу и мог заглянуть неизвестный эльфу друг – он едва ли подкрался бы к дому и затаился.
Солнце зашло, и в доме сгустилась тьма. Где-то ухнул филин, первый волк попробовал голос вдалеке. Иной на месте эльфа уже решил бы, что напрасно насторожился, но Леголас знал, как невероятно долго подчас могут длиться вот такие молчаливые осады, когда каждая из сторон ждет, что противник выдаст себя. Отчего же они не атакуют? Или враг только один? Это вероятнее. Ведь окна в доме Эрвига узки, и эльфу никогда бы не удалось ускользнуть сквозь эти плотно защищенные лазейки. Остается дверь или открытая взгляду двускатная крыша. Но, заняв удачную позицию напротив входа, можно одним выстрелом поразить любого, кто покажется снаружи. Однако нельзя позволить уморить себя в ловушке. Леголас уже было решил всерьез подумать о вылазке, как замершее, было, на месте время неожиданно очнулось, и события покатились вперед, неумолимо набирая скорость.
Сначала до слуха принца донесся отдаленный, многоголосый отрывистый вой, в котором любое опытное ухо безошибочно распознает кличи матерых варгов. Не прошло и двадцати минут, как морозную тишину, все сильней набухающую раскатистым рыком, разорвал шум вырвавшихся на поляну у хижины всадников – видимо, засада у дома была всего лишь наблюдательным постом, а теперь прибыло подкрепление. Примчавшиеся наездники и не думали скрывать свое появление. Гортанные голоса вразнобой загомонили о чем-то на непонятном, но хорошо знакомом лихолесцу мордорском наречии. Орки? Да еще верхом на варгах… Леголас был так изумлен, что на миг забыл о грозящей ему опасности, за что едва не поплатился головой. В узкое окошко кладовой одна за другой влетели четыре стрелы, бесполезно воткнувшиеся в стены.
– Ого… – машинально пробормотал эльф, отшатываясь назад и бросаясь на пол. В комнатушке оставаться было опасно, и Леголас быстро преодолел ползком несколько футов до двери и выбрался в горницу. Похоже, дело шло к незамысловатой драке, а потому плащ надевать было без надобности. Затянув ремни колчана, лихолесец прижался к стене между двух окон, чтоб обезопасить
Ставни разом взорвались вихрем щепок под меткими ударами камней, а в черные зазубренные провалы окон влетели несколько горящих факелов. Солома на полу мгновенно занялась, отрезая эльфа от двери, а сверху донеслось потрескивание. Леголас вскинул голову: по темным от времени стропилам змеились кисейные лоскуты дыма, налитые жемчужно-розовым оттенком в трепещущих отблесках горящей на полу соломы, а огонь уже карабкался вверх по стенам, жадно вгрызаясь в паклю, там и сям торчащую меж бревен. Крышу подожгли со всех четырех углов.
Что ж, выбор был небогат… Подхватив с пола плащ, Леголас метнулся к бочонку с питьевой водой, стоящему у очага, глубоко утопил зеленую шерсть в холодной влаге. Затем набросил отяжелевший плащ на плечи и голову и стремительно понесся к двери. Смерть в бою всегда предпочтительней смерти в огне…
Этот слепой бег сквозь языки пламени занял лишь несколько секунд, и эльф распахнул дверь… Он и прежде замечал, как в отчаянный момент обостряются все силы и умения. Но ни разу в жизни не предполагал, что способен одним рывком оторвать дверь от косяка. Однако поеденные временем петли лишь жалобно взвизгнули, выворачиваясь из тесаного дерева, а тем временем у самой головы в стену с мелодичным звоном воткнулась стрела. Загородившись импровизированным щитом, Леголас лихорадочно огляделся. С крыши уже сыпалась дождем горящая солома, от дома нужно было срочно отдалиться, он грозил заполыхать в самом скором времени. К конюшне… Там заперт верный гнедой… Но подпустит ли он теперь хозяина к себе? Моргот… Решительно отметя эти мысли прочь, Леголас зашагал вбок, неся перед собой дверь. Она то и дело вздрагивала под звонкими тычками стрел, а эльф проклинал свою невольную слепоту: спасительный щит загораживал от глаз поляну, темную, озаренную лишь малиновым заревом горящей крыши.
Но не прошло и минуты, как орки поняли бесполезность стрельбы. Гулкий топот понесся навстречу Леголасу, и из дрожащей багровой полутьмы вынырнуло утробное фырканье варга. Леголас, было, изготовился к смертельной схватке, но, на его счастье, всадник зверя не отличался особым умом. Он ткнул широким тесаком меж неплотно подогнанных досок двери, надеясь достать прячущегося эльфа. Лихолесец резко повернул импровизированный щит с застрявшим в нем клинком, раздался хруст, и орк взвыл, выпуская оружие. Сломанная рука повисла плетью вдоль туловища, а Леголас перехватил дверь, как таран, и с размаху ударил варга в нос верхней кромкой досок. Брызнула кровь, хищник гортанно захрипел от боли и метнулся назад, сбрасывая седока. Но навстречу уже мчались несколько всадников сразу, видимо, твердо намеренные прикончить противника… Вам понадобится несколько минут, чтоб прочесть неторопливые, неуклюжие буквы, теснящиеся на нитях строк. Но, доведись вам стоять в тот миг плечом к плечу с лихолесским принцем, вы заметили бы, что тот бой измерялся секундами, неверно оскальзывающимися меж визгом стрел и криками.
Отшвырнув расколотую дверь, Леголас сорвал с плеча лук, и две стрелы со свистом поразили двоих наездников. В ответ понесся визгливый вопль. Раз! Два! Одна стрела в черном оперении пронеслась у самого уха, вторая выдрала клок кожи из правого плеча, прикрытого лишь обжигающе-холодным, начавшим подмерзать мокрым плащом.
Это была верная смерть. Позади ярко полыхала хижина несчастного Эрвига, впереди сжималось кольцо врагов. Ну же… Еще хоть одного… Орки – немытая шваль, но ему не устоять одному перед варгами… Две стрелы, одновременно спущенные с тетивы, вонзились в горло одному из хищников, тот вскинулся на дыбы и упал, придавливая собой всадника, а в эльфа стрекозой метнулся боевой топор. Леголас увернулся, краем глаза заметив, как блеснула, отлетая, золотистая прядь волос… И в этот миг прямо у лица оскалилась свирепая волчья морда. И лихолесец выпустил из руки стрелу, пригнулся, выхватывая меч. Узкое лезвие вгрызлось прямо в разверзшуюся пасть, щерящуюся влажными клыками, кровь тугой струей брызнула на рукав туники, выплескивая мучительный вой боли, а Леголас знал, что это конец, ведь ему нечем отразить удар всадника, что заносил сейчас над ним ятаган… Доли секунды… Как часто именно их не хватает, чтоб вырвать клинок из пораженного тела… Элберет всемогущая, убереги!.. Но удара не последовало. Вырывая меч из пасти убитого варга, Леголас изумленно смотрел, как труп орка соскальзывает на снег, а из груди его спереди торчит наконечник стрелы. Откуда-то совсем неподалеку неслись звуки чужой схватки. Чьи-то клинки остервенело звенели в неверной полутьме, озаренной пожаром. И снова уже слышанный эльфом баритон яростно ревел что-то на мордорской тарабарщине.