Космонавт. Том 2

Кресс Феликс

Громов с первых дней резанул его стальной выдержкой. На вступительных экзаменах по физподготовке курсанты, как щенки, толклись у снарядов, пряча дрожь в голосе под грубоватыми шутками. Громов же стоял в стороне, спокойный, будто наблюдал за муравейником. Даже когда ещё один курсант по фамилии Семёнов, полез на него с претензиями из-за девчонки, Громов не вспылил. Отбрил коротко, точно, без суеты. А ведь это молодые и горячие парни.

Александр Арнольдович, подводя итоги первого вступительного экзамена, беседовал со всеми абитуриентами лично и все они выдавали привычную реакцию: страх,

заискивание, волнение. Это были понятные эмоции. Но Громов отличился и здесь. Стоял напротив, руки в карманах, поза расслабленная, взгляд — чуть поверх головы капитана, будто видел сквозь него. Так смотрят ветераны, прошедшие огонь. Не по-юношески.

Это смутило Александра Арнольдовича, который имел врождённую подозрительность и он начал внимательно следить за дерзким и амбициозным курсантом. «Наверх» он не докладывал, ход делу не давал — причин для этого не было. Просто начал копить факты, как копил их всегда: аккуратно, методично. Слишком многое он знал и умел для вчерашнего школьника. Слишком хладнокровно он себя вёл в беседах с ним.

Капитан вошел в кабинет, щелкнул выключателем. Лампа под абажуром из желтого стекла озарила стол, телефон и пепельницу. Александр Арнольдович щелкнул замком сейфа, достал папку с фамилией «Громов С. В.» и швырнул её на стол. На обложке — фото Громова: молодое лицо, острый взгляд, будто бросающий вызов даже на бумаге.

Он сел в кресло, потянулся к графину с водой, но передумал. За окном, в промозглой московской тьме, гудел ветер. Александр Арнольдович откинулся на спинку кресла и уставился в потолок, задумавшись. Он рыл не в ту сторону. Интуиция его подвела. Громов оказался чист — просто талантливый и целеустремлённый молодой человек, который упорно идёт по намеченному пути. Более того, он теперь герой.

Звонок телефона вырвал его из раздумий. Трубка ледяным грузом легла в ладонь:

— Егоров! — Голос начальника звучал как скрип ржавых жерновов. Александр Арнольдович поморщился. — Жду отчёт по инциденту, произошедшего седьмого ноября.

— Товарищ генерал-полковник, требуется дополнительная проверка. Появились новые вводные. Возможна ошибка в…

— Ошибки у нас исключены, — оборвал его генерал. — Если не можете работать — поедете курировать совхозные склады. Вам ясно?

Александр Арнольдович взглянул на стол, где лежала газета с заметкой о молодом и отважном курсанте, который с блеском справился с аварийной ситуацией и посадил самолёт, избежав жертв среди гражданского населения.

— Так точно, товарищ генерал-полковник. Прибуду с докладом.

Александр Арнольдович поднялся и подошёл к сейфу и отпер его. Дверца скрипнула по-стариковски, обнажая нутро с документами. Взяв папку с надписью «7 ноября 1964 г.», Александр Арнольдович вышел из кабинета.

Захлопнув дверь, он двинулся вверх по лестнице, обдумывая вторую ошибку. которая была серьёзнее, чем подозрения в адрес хоть и талантливого, но всё же обычного курсанта.

Поначалу капитан грешил на Семёнова — мальчишку с отцовскими деньгами и связями. У того и повод был: после позорного отчисления из аэроклуба не без участия Громова, он мог затаить обиду. Да и Морозов был с гнильцой. За деньги он готов был на любую «грязную» работёнку. Но следствие

упёрлось в стену: связи между Семёновым и Морозовым не нашли.

А потом был пойман и второй диверсант — настоящий соучастник преступления, который заговорил под убедительными аргументами конторы. Выяснилось, что авария на показательных выступлениях готовилась не для сведения счётов.

Целью был Леонид Ильич и иностранные гости, которые сидели в первых рядах на трибуне. Диверсия высшего уровня, и следы вели вверх, к кабинетам, где пахло не махоркой, а импортным табаком.

Капитан замедлил шаг, ощущая тяжесть папки под мышкой. Если он прав, его карьера взлетит до небес. Если ошибётся, то совхозные склады станут для него лучшим вариантом. Но хуже всего было другое. Громов оказался втянут в эту игру по воле случая и теперь парню грозила опасность.

Его талант заметили не только в аэроклубе. Диверсанты взяли курсанта «на карандаш» ещё на первых вступительных экзаменах. Его выбрали не случайно. Диверсанты полагали, что лучшего курсанта-новичка поставят в пару с опытным курсантом Борисовым на показной полет. Они рассчитывали, что авария уничтожит не только самолет, но и доверие к нашей авиации на глазах у всего мира, вместе с важными гостями.

Дверь кабинета генерала была массивной, дубовой, словно перенесённой из царских времён. Александр Арнольдович постучал, услышав хриплое «Войдите!».

Генерал-полковник Зуев сидел за столом. Его лицо, изрытое оспинами, не изменилось при виде капитана, лишь глаза немного сузились.

— А, Егоров. Проходи. Присаживайся и докладывай.

Капитан сел, положив папку на стол с видом сапёра, разминирующего бомбу.

— У меня две новости, товарищ генерал-полковник. И они взаимосвязаны.

Генерал нахмурился, проводя рукой по подбородку.

— Первое: авария седьмого ноября была не просто неисправностью. Это покушение. На Леонида Ильича и иностранных гостей.

Зуев медленно поднял глаза, будто взвешивая каждое слово.

— Доказательства?

— Здесь. — Александр Арнольдович выложил протокол допроса Синичкина — соучастника Морозова. — Также на фото Громова у убитого Морозова с обратной стороны были отметки: дата полёта, время, схема маршрута.

Зуев взял документы, словно проверяя их на вес.

— И куда нити ведут?

— Наверх, товарищ генерал-полковник, — капитан сделал паузу. — К тем, кто имел доступ к…

Александр Арнольдович не договорил и так всё понятно и без слов. Тишина повисла, как дым после выстрела. В окно забарабанили косые капли дождя, словно кто-то пожелал добавить драматичности сцене. Зуев откинулся в кресло, сложив руки на груди.

— Опасные выводы, Егоров. Очень опасные… Но если это правда — орден тебе обеспечен. Если нет…

— Понимаю, товарищ генерал-полковник.

— Вторая новость какая? — Спросил генерал, поправляя рукав форменного кителя.

— Речь пойдёт о молодом курсанте аэроклуба имени Чкалова — Громове Сергее Васильевиче, — сказал Александр Арнольдович и достал вторую папку.

* * *

Аэроклуб имени Чкалова.

Тушино.

<