Красный мотор

Тыналин Алим

«Форд» покачивался на неровностях мостовой. Паша, коренастый паренек в новенькой кожанке, ловко лавировал между телегами и пролетками.

— Что, товарищи инженеры, американские машины изучать едете? — обернулся он, когда они встали на перекрестке, пропуская обоз. — А я вам так скажу — капризные они, эти «форды».

Варвара подалась вперед:

— В чем же капризные, Паша?

— Да вот хоть карбюратор взять, — он снова тронул машину с места. — Как погода сырая, так начинает капризничать. Приходится регулировать чуть не каждое утро. А у

меня во вторую смену напарник, Колька Зыков, руки, простите, кривые. Все время что-нибудь разладит.

Звонарев оживился, достал блокнот:

— А что еще за проблемы бывают?

— Ремни вентилятора часто рвутся. Особенно когда груз тяжелый и в гору едешь. А где новые взять? В кооперативе то есть, то нет. Приходится старые латать, — Паша умело объехал выбоину на мостовой. — Вот у немцев, говорят, с этим лучше. У меня дружок на «Бенце» работает, так у них запчасти надежнее.

Варвара что-то быстро записывала, закусив губу.

— А с коробкой передач как? — поинтересовалась она.

— О, тут целая история! — Паша даже крутанул головой. — Третья передача воет как паровоз. Особенно после сорока верст в час. Механики говорят, это шестерни износились. А менять — дорого и долго ждать.

Звонарев переглянулся с Варварой. Информация оказалась очень полезной для их проекта. Они как раз обсуждали утром конструкцию коробки передач для нового грузовика.

Машина свернула на Молитовскую улицу, где вдали уже виднелись ворота автобазы.

У ворот автобазы дежурил немолодой сторож в потертом тулупе. Проверив документы, он махнул рукой в сторону приземистого кирпичного здания конторы:

— Начальство там, у Фомы Ильича.

В полутемном кабинете Просвирнина пахло махоркой и машинным маслом. Фома Ильич устроился за массивным дубовым столом, который явно помнил еще дореволюционные времена. На стене висела схема автобазы, испещренная пометками карандашом, и потрепанный календарь «Гужтранса» за 1929 год.

— Присаживайтесь, товарищи специалисты, — Просвирнин указал на обшарпанные стулья. Его широкое лицо с окладистой седеющей бородой выражало смесь настороженности и любопытства. — Значит, новые машины проектируете?

Варвара достала блокнот:

— Нам важно понять, как ведет себя техника в реальных условиях. Сколько у вас машин на балансе?

Просвирнин потер переносицу, на которой остался масляный след:

— Тридцать две единицы. Разношерстные, прямо скажем. «Форды-АА» новые, еще пара «Уайтов» с германской войны осталась, три «Фиата» итальянских. С запчастями — сущее наказание.

— А как организован ремонт? — поинтересовался Звонарев, машинально теребя пуговицу на кожанке.

— Вот тут самое интересное, — Просвирнин понизил голос и подался вперед. На столе звякнула пустая чайная кружка. — Запчасти через кооперацию получаем, но они дорогие и не всегда есть в наличии. Приходится выкручиваться. Механики у нас золотые руки, сами многое делают.

Он выдвинул скрипучий ящик стола:

— Вот, глядите, — на стол легла потертая книга

учета. — За прошлый месяц: три коробки передач капитально отремонтировали, пять моторов перебрали. А знаете, во что это встает?

Варвара быстро просматривала записи:

— А качество запчастей как оцениваете?

Просвирнин хмыкнул, погладил бороду:

— По-разному бывает. Американские дорогие, но надежные. А которые через кооперацию, там уж как повезет. — Он помолчал, будто раздумывая, стоит ли продолжать. — Есть тут одна артель в городе… Неофициально, конечно… Детали у них вроде неплохие, но…

В дверь постучали. Заглянул молодой парень в промасленной спецовке:

— Фома Ильич! Там восьмая машина вернулась, опять давление подскочило.

Просвирнин тяжело поднялся:

— Вот так и живем, товарищи инженеры. Пойдемте в цех, там нагляднее будет. Заодно с механиками потолкуете, они вам больше моего расскажут.

По пути он все говорил, то и дело останавливаясь и разворачиваясь к собеседникам:

— Главная проблема знаете какая? Машины-то все разные. К каждой подход нужен. Вот взять хоть итальянцев — капризные, но выносливые. «Форды» проще, но как груз под завязку, у них рессоры не держат. «Уайты», те вообще динозавры, запчасти только самим делать.

Ремонтный цех оказался длинным помещением с высокими окнами под потолком. Под рядами тусклых электрических ламп стояли грузовики в разной степени разборки. Пахло машинным маслом, бензином и металлической пылью.

В дальнем углу, под пыльным окном, стоял наполовину разобранный «Уайт». Михаил Степанович Кругляков колдовал над мотором, его изуродованная левая рука как-то особенно ловко придерживала инструменты.

Услышав шаги, он обернулся, вытирая здоровую руку промасленной ветошью. Изрезанное морщинами лицо с седыми пышными усами выражало то особое достоинство, которое бывает только у мастеров старой школы.

— К нам гости? — прогудел он басом, оглядывая пришедших. На Варвару глянул с особым интересом. — Барышня-инженер? Редкость у нас такая.

— Варвара Никитична Загорская, — представилась она. — А это Мирослав Аркадьевич Звонарев. Мы с нового автозавода, изучаем особенности эксплуатации грузовиков.

Кругляков хмыкнул в усы:

— С завода, значит… Ну-ну. А я вот как раз с этим американцем вожусь. Хотите посмотреть, что у них там внутри творится?

Он отошел к верстаку, на котором были аккуратно разложены детали:

— Вот, глядите. Это распредвал с «Уайта», который три года отходил. — Его узловатые пальцы погладили металл. — Видите выработку на кулачках? Неравномерная совсем. А знаете почему?

Варвара склонилась над деталью, прищурившись:

— Похоже на проблему с закалкой?

— Именно! — Кругляков оживился. — А я вот что еще заметил… — Он достал из кармана промасленной куртки потертую записную книжку. — Веду учет, понимаете. Так вот, летом износ идет быстрее. Особенно когда пыльно.

Звонарев быстро делал пометки в блокноте: