Крещение огнем

Койл Гарольд

— Разумеется, конгрессмен. Руководитель, отвечающий за многие регионы, как правило, считается с нашими рекоменда­циями.

Мгновение Эд боролся с искушением высмеять сидящего пе­ред ним важного бюрократа. Но подумав, он нанес удар бесстра­стно, почти небрежно.

— Следовательно, мистер Напье, вы берете на себя ответ­ственность за то, что ЦРУ не сумело распознать опасность, гро­зящую правительству Мексики, и не смогло предсказать случив­шийся в конце Июня военный переворот.

Заявление Льюиса обрушилось на Напье, как бомба. Выпря­мившись на стуле, он вспыхнул и, прежде чем ответить, тупо уставился на конгрессмена, гіосле чего начал оправдываться.

—

Я ничего подобного не говорил. С нашей стороны никакой ошибки не было. Как указано в моем отчете, события прошед­шего июня были совершенно беспрецедентны и неожиданны. Кто мог предугадать стихийное выступление горстки офицеров?

Пришел черед Эда откинуться на спинку стула и усмехнуться.

— Вы что же, хотите убедить нас, что весь этот кризис гря­нул, как гром среди ясного неба? Что тринадцать полковников однажды утром проснулись и вдруг, ни с того ни с сего, решили свергнуть свое правительство?

Напье разозлился. Льюис делал из него дурака, и чиновнику это явно не нравилось. Однако он был слишком выбит из колеи, чтобы отвечать обдуманно.

— Разумеется, нет, мистер конгрессмен. Такую операцию не­возможно провести без тщательного планирования и без подго­товки. Для этого нужно время.

— И ваше управление не обнаружило никаких признаков такой подготовки? Кроме того, мистер Напье, вы только что заявили, что переворот был стихийным. Каким же он все-таки был — подготов­ленным или стихийным?

Угодив между двух огней, Напье на этот раз помедлил.

— Как я уже отметил, конгрессмен Льюис, Мы сосредоточили усилия на сборе информации об операциях по перевозке нарко­тиков. Я считал... Управление не видело никакого повода сомне­ваться в стабильности мексиканского правительства и верности армии.

Резко подавшись вперед, Льюис посмотрел Напье прямо в глаза.

— Значит, сэр, вы допустили ошибку. Вы не сумели сделать того, что мы ждем от ЦРУ. В мгновение ока все правительство страны, граница которой с США составляет полторы тысячи миль, оказывается упраздненным и замененным группой людей, о которых нам неизвестно абсолютно ничего. Если это — не ошибка, сэр, что же тогда?

Потеряв дар речи, Напье судорожно пытался найти подходя­щий ответ. Но Льюис не дал ему такой возможности. Он владел рингом, Напье был на канатах, и пришла пора нанести последний удар. Льюис не был заинтересован в том, чтобы прикончить эту мелкую сошку: его волновала куда более значительная цель — разведка в целом. Напье быд лишь рядовым пехотинцем, кото­рый оказался на линии огня и получил пулю.

Повернувшись лицом к председателю подкомитета, конгрессмен обратился к нему лично и ко всей Палате в целом:

— Как бывало и раньше, очередной международный кризис застал Соединенные Штаты врасплох. Вместо того чтобы полу­чить своевременное предупреждение и подготовиться, руковод­ство страны и сегодня разбирается в мексиканских событиях ничуть не лучше, чем любой человек с улицы. — Взяв в руку отчет Напье и скомкав его, как ненужную бумажку, Льюис про­должал гнуть свое: — Я считаю форменным скандалом, что мисс Джен Филдс, рядовой репортер агентства новостей, случайно оказавшаяся в Мексике во время переворота, дает нам лучшую информацию и более глубокую оценку этот кризиса, чем управле­ние, в которое мы ежегодно вкладываем миллиарды долларов. И я не думаю, что кто-то станет оправдывать такое положение дел, потому что, на мой взгляд, никаких разумных оправданий про­сто не может быть. Нас, господин председатель, сейчас должно интересовать только одно: как мистер Напье и его управление собираются исправить столь вопиющее положение. Вот над чем, сэр, нам предстоит работать. Это наш долг перед американской общественностью

и перед собственной совестью. Любое другое решение было бы преступлением.

Хотя большинству членов Комитета не понравился способ нападения, который избрал Эд, никто не посмел выступить про­тив. Его позиция была неуязвима, а речь не могла остаться без внимания прессы во время предстоящей предвыборной кампа­нии. После минутного размышления председатель, поняв, что ход заседания вышел из-под его контроля, и до конца летней сессии закруглиться не удастся, объявил перерыв. Льюис ловко перешел в наступление, и теперь, чтобы спасти репутацию Ко­митета, председателю предстояло поломать голову, как продол­жить атаку на разведку.

3 августа, 11.55 Мехико, Мексика

Все знавшие Джен Филдс и следившие за ее работой удиви­лись бы, услышав, что Эд Льюис назвал ее рядовым репортером. Не случись того, что некоторые называли романом с подполков­ником американской армии, Джен могла бы претендовать на место в любом национальном агентстве новостей по своему выбору. И хотя она по собственной воле проработала три года простым корреспондентом, что для нее было рівносильно ссылке, ее ре­портажи о последних событиях в Мексике снова выдвинули ее в первый ряд. Эта удача доставила ей бесконечную радость и снискала уважение и зависть среди толп корреспондентов, кото­рые слетелись в Мехико в поисках острых сюжетов.

Однако быстро выяснилось, что за Джен Филдс им не угнать­ся. С самого первого дня кризиса ее репортажи занимали веду­щее место, как будто освещение этого события стало ее исклю­чительной привилегией. И если все ее коллеги сообщали о пере­вороте в традиционной манере, как о серии кровавых убийств и рождении военной диктатуры, то Джен показывала, что именно скрывалось за очевидными событиями. Начав со специального сообщения WNN — энергичного десятиминутного репортажа, в котором ясно и впечатляюще была изложена подоплека загово­ра, — Филдс сразу привлекла внимание американской обще­ственности. Если другим репортерам приходилось вести настоя­щую борьбу за краткую телефонную беседу, не говоря уже о том, чтобы взять интервью у представителя Совета тринадцати, то Джен летала по коридорам власти, как легкий ветерок. В ее активе была серия из тринадцати интервью — с каждым из чле­нов правящего Совета, репортажи из всех мексиканских штатов и отчеты о посещениях самых разных уголков Мехико — от трущоб до президентского дворца. Словом, ни у кого не остава­лось сомнений: Джен — в своей стихии, на коне, и собирается продолжать в том же духе.

Однако все это давалось ей не так просто, как можно было подумать, глядя со стороны. На каждое броское и захватываю­щее интервью, которое делала Филдс, приходились три, от кото­рых она охотно отказалась бы. И передача, которую она сейчас готовила — о публичной казни людей, осужденных за преступ­ления против государства, — прекрасный тому пример.

Большинство американцев, в том числе и Джен, соглашались с тем, что в Мексике назрела необходимость в переменах. Совет продемонстрировал изрядную ловкость: используя средства мас­совой информации и большую общину американцев латино­американского происхождения, ему удалось добиться поддерж­ки в Соединенных Штатах. Даже самые яростные противники нового режима в Мексике были вынуждены признать, что у Со­вета тринадцати есть основания стремиться к переменам. Глав­ным предметом разногласий между сторонниками нового режи­ма, и теми, кто призывал к восстановлению прежнего прави­тельства, стали использованные Советом методы. При этом са­мые яростные споры и сильные опасения вызывало введение упрощенных судебных разбирательств, проводимых военными трибуналами.