Крестоносцы. Полная история

Джонс Дэн

Пока Фридрих собирал свое императорское войско, Генрих II — тот самый, что отказался отречься от английской короны и возглавить Иерусалимское королевство, — поддался, наконец, общественному давлению и принял крест. Клятвы крестоносца он принес в январе 1188 года, заключив мир с молодым французским королем Филиппом II Августом, который в 1180 году наследовал своему отцу Людовику VII. Два короля, находившиеся в состоянии перманентной войны, договорились оставить распри, обложить своих подданных подоходным налогом в десять процентов — так называемой десятиной Саладина — и направить эти деньги на нужды освободительной войны на Востоке. Энергичный и воинственный сын Генриха Ричард, граф Пуату — которого мир вскоре узнает под прозвищем Львиное Сердце — принял крест еще в ноябре 1187 года, на следующий же день после того, как узнал о падении Иерусалима. Как выяснится, именно Ричарду суждено будет возглавить английскую армию Третьего крестового похода: король Генрих скончается 6 июля 1189 года в замке Шинон.

Как и подобало человеку с таким прозвищем и такими родителями, Ричард был ярким персонажем. Если верить идеализированному описанию, сделанному после его смерти автором хроники Itinerarium Peregrinorum,

он был «высок, изящного телосложения; волосы у него были цвета среднего между рыжим и золотистым; все члены его были гибкими и прямыми. Руки у него были довольно длинными, что очень удобно, когда вынимаешь меч из ножен и орудуешь им». Во главе своего войска он ехал верхом — писал тот же автор, — в красной шапочке во фламандском стиле, тунике из алой парчи и плаще, расшитом маленькими серебряными полумесяцами и сияющими солнцами. «Вид его услаждал взор» [566] . Менее восторженные хронисты отмечали, что на самом деле Ричард отличался бледностью, лишним весом и страдал от язв и лихорадок [567] . Все, однако, сходились во мнении, что он обожал и умел воевать и воевал что есть мочи с подросткового возраста до последнего дня жизни. Гиральд Камбрийский писал, что энергия переполняла Ричарда так, что его буквально била нервная дрожь, «и вместе с ним дрожал и трясся весь мир» [568] . История позвала его в нужный момент, и Ричард ответил на призыв всей душой.

566

Itinerarium Peregrinorum, с. 146, 190.

567

См. Gillingham, John, Richard I (New Haven and London, 1999), с. 266–7.

568

Перевод на англ.: там же.

3 сентября Ричард короновался и немедленно принялся распродавать с молотка государственные должности и имущество короны, собирая средства для крестового похода. Одновременно королевские чиновники лихорадочно скупали необходимые для долгого путешествия товары: сотни тысяч соленых свиных туш, головки сыра, бобы, галеты, бурдюки с вином и бочки эля, фураж для лошадей, подковы и гвозди, наконечники для стрел и арбалетные болты [569] . По Британским островам разъезжали проповедники, агитируя самых умелых ратников вступать в войско: курсируя по Уэльсу, архиепископ Кентерберийский Балдуин Фордский набрал около трех тысяч солдат [570] .

569

Tyerman, Christopher, How to Plan a Crusade: Reason and Religious War in the High Middle Ages (London, 2015), с. 263.

570

См. выше «Введение»

Нетерпение Ричарда, рвавшегося крушить неверных, оказалось заразительным, и англичане несколько месяцев терроризировали местных евреев: погромы начались в день коронации Ричарда и достигли пика в Йорке в марте 1190 года, когда толпа заживо сожгла несколько сотен иудеев, укрывшихся в городском замке как будто бы под защитой короля. Многие повторили судьбу Бенедикта из Йорка, которого толпа догнала на улице, избила и препроводила в церковь для принудительного крещения [571] . «Пролив кровь, [народ] отправил кровопийцев в ад», — писал Ричард из Девайзеса [572] .

571

William of Newburgh, с. 556.

572

Appleby, John T., The Chronicle of Richard of Devizes of the Time of King Richard the First (London, 1963), с. 4.

Такая неистовая ксенофобия в качестве реакции на крестовый поход потрясает — и при этом отражает дух времени. Агрессия, ненависть и оргиастические проявления личной и коллективной жестокости были такими же неотъемлемыми чертами сборов в крестовый поход, как и религиозное благочестие. В 1190 году лихорадка крестовых походов, усиленная потерей города Христа, пронеслась по западным королевствам. Рассказывали, что монахи снимали сутаны и убегали воевать. Миряне подстрекали друг друга вступать в войско. «Великое множество мужчин посылали один другому шерсть и прялки, намекая, что ежели кто не присоединится к этому военному предприятию, то годится он разве что для женской работы, — писал автор Itinerarium Perigrinorum. — Жены убеждали отправиться в поход своих мужей, матери — сыновей, и печалило их лишь то, что сами они, из-за слабости своего пола, не могут пойти с ними» [573] . Как показывает история Маргарет из Беверли, образ слабых женщин, прощающихся со своими доблестными мужчинами, — не столько факт, сколько преувеличение, но все-таки это был устойчивый и распространенный мотив. Вот отрывок из песни тех времен, рассказывающий, как рвется сердце крестоносца, которому пришлось оставить дом и любимую и отправиться на священную войну:

573

Itinerarium Peregrinorum, с. 48

Коль для тебя, о милосердный Боже, Придется мне покинуть ту, что всех дороже, Пообещай нам радость вечную в раю — Мне вместе с ней — по милости твоей. Пусть будет так любовь ее сильна, Чтоб не забыла обо мне она, когда не будет долго от меня вестей [574] .

Время грустных прощаний настало летом 1190 года, когда первые английские корабли приготовились выйти в море из Дартмута. Английский король в то время уже находился на континенте вместе с Филиппом Французским. 4 июля, в третью годовщину битвы при Хаттине, оба короля во главе своих армий покинули Лион. И тот и другой направлялись на юг, но каждый шел своей дорогой.

В отличие от немецкого императора, Ричард и Филипп решили добираться до Святой земли морем, французы — из Генуи, а Ричард и его войско — из Марселя. Они договорились встретиться на Сицилии, и уже оттуда двигаться дальше. Под ногами их армий дрожала земля [575] .

574

Bedier & Aubry, Les Chansons de croisade avec leurs melodies, с. 283–5; пер. на англ: Riley-Smith & Riley-Smith, The Crusades: Idea and Reality, с. 157–9.

575

Ailes, Marianne & Barber, Malcolm (пер. и ред.), The History of the Holy War: Ambroise’s Estoire De La Guerre Sainte (Woodbridge, 2003), том II, с. 34.

На Сицилии жила младшая дочь Генриха II Иоанна. Брата Ричарда она не видела больше десяти лет. Его воспитывали как будущего правителя французских и английских владений семейства Плантагенетов. Ее же в возрасте одиннадцати лет выдали замуж за сицилийского короля Вильгельма II Доброго, сына и наследника Вильгельма I. Сам Вильгельм I был человеком пугающего вида, носил густую черную бороду и отличался такой силой, что ему ничего не стоило согнуть две подковы сразу. Вильгельм II, в отличие от отца, не был ни силачом, ни воином, зато активно поддерживал движение крестоносцев [576] . В 1170-х годах сицилийский флот Вильгельма II атаковал Саладина в Александрии и Ифрикии. Каждое лето он посылал свои галеры патрулировать морские пути и охранять корабли паломников, а после падения Иерусалима приказал своему адмиралу Маргарито из Бриндизи (продолжателю дела amirratus amirratorum Георгия Антиохийского) обеспечить поддержку с моря франкам, удерживавшим на палестинском побережье Тир и Триполи [577] .

576

О силе и бороде Вильгельма I, а также о том, почему в исторических записях сохранилось так мало сведений о его сыне, см. Matthew, Donald, The Norman Kingdom of Sicily (Cambridge, 1992), с. 167.

577

Там же, с. 280.

Когда в 1190 году Ричард прибыл на Сицилию, короля Вильгельма уже не было в живых: прошлой осенью он скончался в Палермо. Их брак с Иоанной был бездетным, и, пользуясь отсутствием законных наследников, власть в королевстве захватил двоюродный брат Вильгельма Танкред, незаконнорожденный внук короля Рожера II. Один из англо-нормандских авторов хвалил Танкреда, называя «хитроумным» и «дальновидным», но итальянский скандалист Петр Эболийский вовсю потешался над его низкорослостью и непривлекательностью и обзывал Танкреда «несчастным зародышем и мерзким чудовищем», «ошибкой природы», «обезьяньим королем» и «недоноском» [578] . Завладев короной покойного мужа Иоанны, Танкред нанес ей смертельное оскорбление, лишив владения Монте-Сант-Анджело, жирного куска земли, отданного вдове, дабы обеспечить ей личный доход. Не удовлетворившись этим, Танкред прибрал к рукам ценные подарки, сделанные Иоанне отцом, в том числе золотой стол четырех метров в длину, большой обеденный шатер, двадцать четыре золотые тарелки и флотилию военных кораблей. К несчастью для обезьяньего короля, брат Иоанны Ричард не собирался спокойно смотреть, как обкрадывают его родню.

578

Ср. Ambroise’s Estoire De La Guerre Sainte, том II, с. 44, с переводом из Петра Эболийского у Wolsing, Ivo, ’«Look, there comes the half-man!» Delegitimising Tancred of Lecce in Peter of Eboli’s Liber ad honorem Augusti’, Al-Masaq (2018), с. 6 (и комментарий, там же, с. 1–15).

23 сентября Ричард пересек Мессинский пролив и с большой пышностью и военной торжественностью вошел в гавань. «Целое море усеяно было галерами, полными дельных людей и солдат, что держали себя молодецки», развевающихся хоругвей и знамен, писал хронист Амбруаз [579] . Те из крестоносцев, что по пути на Сицилию останавливались на Пиренейском полуострове, уже понюхали крови: они помогли португальскому королю Саншу I в битве с Альмохадами, а потом разгромили христианский город Лиссабон. Явившись на Сицилию, Ричард использовал в качестве предлога бунт так называемых «грифонов» — грекоговорящих жителей Мессины, которым решительно не нравились разнузданные крестоносцы, и спустил своих солдат с поводка. 4 октября он поднял боевое знамя — гигантский штандарт с изображением дракона, в щепки разнес тараном ворота и ворвался в город. В считаные часы люди Ричарда «захватили все укрепленные места, вплоть до дворца Танкреда», напугав французского короля Филиппа, который прибыл на Сицилию раньше Ричарда и остановился неподалеку. Танкред и Филипп могли лишь беспомощно наблюдать, как над стенами Мессины вздымаются английские знамена, а инженеры за воротами города принимаются строить деревянный форт, который англичане оскорбительно назвали «Матегрифон» — «побиватель греков» [580] .

579

Ambroise’s Estoire De La Guerre Sainte, том II, с. 39.

580

«Матегрифон»; Appleby, Richard of Devizes, на с. 24–5 называет его «убийцей грифонов».

Перед лицом этой наглядной демонстрации военной мощи короля, который «ничего так не любил, как штурмовать города и разрушать крепости», Танкред быстро раскаялся в своих проступках. Иоанна воссоединилась с братом, который отправил ее в Калабрию дожидаться, пока он закончит переговоры о возвращении ей законного имущества. В качестве компенсации за похищенные земли и драгоценности Танкреду пришлось отдать 567 килограммов золота, а в обмен ему позволили сохранить за собой трон. К Рождеству все разногласия были улажены, и Ричард закатил в большом зале Матегрифона праздничный пир. Когда Ричард зимовал на Сицилии, оракул сказал английскому королю, что ему суждено победить Саладина и изгнать мусульман из Святой земли. Оставалось лишь дождаться весны и открытия навигации.