Крестоносцы. Полная история
Шрифт:
24 июня Монфор и другие крестоносцы, в том числе папский легат Арно Амори, выступили из Лиона и отправились вниз по течению Роны в страну катаров, чтобы преподать жестокий урок Раймунду Тулузскому и еретикам, которых он покрывал. Смущало их лишь то, что, пока они шли, Раймунд примирился с папой римским. На церемонии в аббатстве Сен-Жиль граф покаялся в своих ошибках. Папский легат церемониально отхлестал графа по обнаженной спине, а потом Раймунда на глазах у всего народа провели по улицам перед гробом убитого Пьера де Кастельно. На некоторое время готовность графа терпеть унижения остановила занесенную было руку крестоносцев: вместо него они решили напасть на его двадцатичетырехлетнего племянника и соседа Раймунда-Роже Транкавеля, виконта Безье и Каркассона.
Надругательство крестоносцев над этими двумя городами, до которых они добрались к 22 июля, продемонстрировало, какую жестокую страсть воспламенил в душах Иннокентий. Граждане Безье отказались выдавать своих катаров, прослышав, что мужчин и женщин, подозреваемых в ереси, приближающееся войско сжигает без суда и следствия. После недолгой осады город взяли штурмом и началась беспорядочная резня: женщин, детей и священников, прятавшихся в городских церквях, вытаскивали из укрытий и убивали. Арно Амори писал Иннокентию, что в бойне погибло двадцать тысяч человек, абсолютное большинство из которых совершенно точно не были катарами. Легату позже приписывали печально известную фразу:
После того как Безье сожгли до основания, крестоносцы переключились на Каркассон. Виконт Раймунд-Роже сосредоточил в городе все свои силы и приказал сломать мельницы в пригородах, чтобы крестоносцы не могли печь хлеб, дабы поддерживать силы в ходе осады, а также велел пустить церковные скамьи на доски для строительства баррикад. Но больше он ничего сделать не смог. 1 августа крестоносцы расположились у стен города и принялись за осадные работы. Раймунд-Роже понял, что сопротивление бесполезно и 14 августа приказал гражданам выйти за стены в одних нательных рубахах и покаянно молить о пощаде, пока сам он будет сдаваться на милость победителей. Победители бросили виконта в тюрьму, где он спустя три месяца и умер, то ли от дизентерии, то ли по чьей-то злой воле [664] .
664
The History of the Albigensian Crusade, с. 69; ср. The Song of the Cathar Wars, с. 29.
Дотла спалив Безье и разграбив Каркассон, крестоносцы наконец претворили в жизнь все проклятия, которые Иннокентий обрушивал на катарскую ересь в предыдущее десятилетие. Но крестовый поход был еще далек от завершения. Овладев Каркассоном, крестоносцы избрали Симона де Монфора правителем конфискованных у Раймунда-Роже земель, а заодно и поставили во главе крестового похода. Эти позиции были неразрывно связаны. С этого момента и далее война с еретиками и их покровителями в Лангедоке велась по плану Монфора, преследовавшего две первоочередные цели: во-первых, причинить как можно больше боли и бед отступившим от истинной веры, а во-вторых, подчинить себе сначала владения Раймунда-Роже, а затем и все графство Тулуза.
С лета 1209 по лето 1211 года Монфор настойчиво преследовал обе эти цели. Девизом своим он сделал эффективность и жестокость, а помогал ему искусный военный инженер Гийом, архидьякон Парижа, признанный мастер в строительстве катапульт [665] . Летом 1210 года Монфор обстреливал стены города Минерв из катапульты «Несносный сосед», назвав ее так же, как Филипп Август окрестил свою камнеметательную машину при осаде Акры в 1191 году. Когда стены города рухнули, армия Монфора «сожгла множество еретиков, неистовых мужчин злобной натуры и безумных женщин, голосивших в языках пламени… Тела их потом выбросили вон и закидали грязью, чтобы вонь разлагающихся трупов не беспокоила наши иностранные войска» [666] . Следующей весной, когда Монфор овладел замком Лавор, какой-то из двух авторов «Песни о крестовом походе против альбигойцев» написал: «И тут пошла резня: начался сущий ад, что до конца времен забудется навряд» {144} [667] . Хозяйку замка Гиральду, катарскую perfectae, бросили в колодец и закидывали камнями, пока она не утонула. Ее брата Эмери повесили вместе с восьмьюдесятью его рыцарями, а четыре сотни заподозренных в ереси горожан сожгли на лугу [668] . В Кастельнодари в сентябре того же года крестоносцы разбили объединенные силы графа Фуа и Раймунда VI Тулузского (папа римский, несмотря на унизительное наказание, которому графа подвергли в 1209 году, в очередной раз отлучил его от церкви). Весь следующий год замки и города по всему Лангедоку сдавались один за другим.
665
The History of the Albigensian Crusade, с. 93–4.
666
The Song of the Cathar Wars, с. 33.
667
Там же, с. 41.
668
Там же.
Озлобление нарастало с обеих сторон: отряды защитников Лангедока патрулировали дороги, хватали отбившихся от своих крестоносцев, выкалывали им глаза и отрезали носы. Семейка аристократов, Бернар де Казенак и его жена Хелис, симпатизировавшие делу катаров, отрубали конечности предполагаемым сторонникам Монфора, а женщинам отрезали соски и большие пальцы рук, чтобы сделать их непригодными ни к труду, ни к вскармливанию детей [669] . Однако подобные тактики запугивания не испугали Монфора. Под его началом численность крестоносцев росла и убывала в такт со сменой времен года: иногда силы его сокращались до не более чем тридцати рыцарей, мародерствующих ради пропитания. Но, несмотря ни на что, Монфор неуклонно продвигался по территориям графства Тулуза, преследуя еретиков и расширяя пределы своей власти. Для поддержания боевого духа войско графа, не отвлекаясь от осад, обстрелов и поджогов, распевало религиозные гимны вроде Veni Creator Spiritus («Приди, Дух животворящий»). Петр Сернейский был занят фиксацией свидетельств о чудесах, которые, как казалось крестоносцам, доказывали, что Господь на их стороне.
669
The History of the Albigensian Crusade, с. 238. О зверствах Бернарда и Хелис стало известно, когда в 1214 году был взят их замок, стоявший неподалеку от Дордоня.
В конце 1212 года Иннокентий III потерял интерес к проблемам южной Франции. Несмотря на разнузданный террор, устроенный Монфором, и обнародованные им в декабре «Статуты Памье» — законы, определявшие права его подданных и устанавливавшие своего рода апартеид на захваченных землях, жители которых делились теперь на еретиков и нееретиков, — статус, определявший отношение к ним властей — катаров так и не удалось стереть с лица земли [670] .
670
Английский перевод «Статутов Памье» приводится в The History of the Albigensian Crusade, с. 321–9. О правах еретиков говорится в статутах 10, 11, 14, 15, 24, 25.
Мысли Иннокентия в то время занимали Испания и Португалия — с первых лет своего понтификата он пытался уговорить пятерых королей Пиренейского полуострова объединиться и дать бой Альмохадам, суровым берберам из Северной Африки, которые пришли к власти в маврской южной Испании, вытеснив оттуда Альморавидов. 18 июля 1195 года недалеко от Калатравы (примерно на полпути между Толедо и Кордовой) альмохадский халиф Абу Юсуф Якуб аль-Мансур нанес объединенному войску кастильских рыцарей и членов испанских военных орденов Сантьяго и Братство Девы Марии из Эворы сокрушительное поражение, которое вошло в историю как катастрофа у Аларкоса (аль-Арака). Победы Альмохадов грозили остановить или даже повернуть вспять ход Реконкисты. Как писал Ибн аль-Асир, «христианский мир в то время был слаб и дело ислама в Андалусии укрепилось» [671] . Убедить христианских монархов, что им лучше бы сражаться с врагами Христа, чем друг с другом, оказалось неожиданно трудным делом, даже когда Иннокентий объявил, что привилегии, даруемые крестоносцам, распространяются на всех, кто присоединится к этой борьбе. Но в 1212 году наконец-то наступил перелом. 16 июля в битве при Лас-Навас-де-Толоса (аль-Икабе) объединенные армии Кастилии, Арагона, Наварры и Португалии, усиленные французскими добровольцами и членами различных военных орденов, застали врасплох и наголову разбили нового альмохадского халифа ан-Насира и крупный отряд берберов. Шатер и боевое знамя халифа, захваченные в ходе битвы, отправили Иннокентию в качестве трофея. Ан-Насир бежал в Марракеш, где и был убит. Поставив перед собой цель развить этот успех и использовать его импульс для организации пятой полномасштабной экспедиции на Восток, папа принялся готовить новую большую буллу, которая станет известна под названием Quia major («Сколько»).
671
Ibn al-Athir, том III, с. 21.
К несчастью, развороту крестовых походов в привычном направлении — против альмохадских халифов и айюбидских принцев — мешал Монфор, чьи завоевания в южной Франции начинали злить потенциальных союзников по крестоносному движению и прежде всего арагонского короля Педро II. Неизменно алчущий новых, якобы еретических земель, Монфор завоевал графства Фуа и Комэнж, простиравшиеся вглубь Пиренеев и в силу своего географического расположения присягавшие на верность Педро, а не королю Франции. Король Арагона (которому к тому же Раймунд Тулузский приходился зятем) горько жаловался на Монфора Иннокентию, и папа послушно попытался того приструнить, написав ему и легату Арно Амори следующее: «Вы протянули свои загребущие руки в земли, не запятнавшие себя ересью… не может быть, чтобы в тех местах обитали еретики» [672] . Монфор отреагировал жестко: 12 сентября 1213 года он сошелся с Педро II на поле боя в Мюре, пригороде Тулузы, разбил армию Арагона и прикончил арагонского короля. «И плакал весь народ в день скорбных похорон, — писал автор „Песни о крестовом походе против альбигойцев“, — и был весь христианский мир пристыжен и смущен» {145} [673] . Зато Монфора ничто не смущало. Педро мертв, наследник Арагона Хайме I еще ребенок, и некому было воспрепятствовать графу продолжать с того места, где он остановился: с энтузиазмом преследовать еретиков, отгрызать куски от графства Тулуза и превращаться в крупнейшего феодала французского юга. Иннокентий, обнародовавший к тому времени буллу Quia major и занятый проблемами Утремера, вынужден был уступить. Монфора он давно не контролировал.
672
The History of the Albigensian Crusade, с. 310.
673
The Song of the Cathar Wars, с. 71.
В ноябре 1215 года Иннокентий созвал одно из крупнейших в истории собраний Западной церкви: Четвертый Латеранский собор. На повестке дня стояли вопросы подготовки к Пятому крестовому походу, реформирования церкви и повышения общего уровня жизни ее служителей, подавления евреев и введения требования к рядовым прихожанам исповедоваться и причащаться как минимум раз в год. Совет также взял на себя труд отлучить от церкви еретиков. Но к этому времени холодная ярость, которую папа питал к катарам несколькими годами ранее, поостыла, и энергия Альбигойского крестового похода окончательно и бесповоротно перетекла в кампанию по расширению власти и могущества Монфора. Вскоре после завершения собора Монфор довел до конца захват основной части графства Тулуза, что Иннокентий официально одобрил. В 1216 году Монфор принес оммаж за Тулузу французскому королю Филиппу, впервые на памяти живущих подчинив крупнейшее владение французского юга французской короне. Для них обоих это была победа, и добиться ее удалось исключительно благодаря бескомпромиссному ведению религиозной войны, что прямо признавал товарищ Монфора Петр Сернейский: «Все земли, которыми он владеет, крестоносцы отвоевали у еретиков и им сочувствующих» [674] .
674
The History of the Albigensian Crusade, с. 256. Moore, Pope Innocent III, с. 288.