Крестоносцы
Шрифт:
— Будем надеяться, что они мира не захотят, и тогда пусть уж себя клянут, а не Бога, — не заметил, как сказал это вслух боярин.
Событие сорок третье
Вроде таких потоков крови профессор Виноградов насмотрелся в этом мире, что должен был привыкнуть, зачерстветь душою. Должен был. И даже сам считал, что привык, но в этот раз был даже для него перебор. Хоть ордынцев под Житомелем было гораздо больше, но тут так получилось, что выстрелы и огонь загнали сотни рыцарей и лошадей в неширокую в целом речушку Кражанте. Там они у умерли, не только её запрудив прилично,
Вот до переправы бежит себе речушка серая такая, а потом бах, и дальше бежит розовая… Ну красно-буро-серо-розовая. Сразу этот цвет и не опишешь. Расхожее же выражение про реки крови. А тут увидеть это воочию довелось. Страшное зрелища. И плюс к этому звук. Совсем не немое кино. Орали, стонали, просили помощи и пощады люди. Ржали и стонали лошади. И как фон гул стоял от рвущегося к небу пламени. Накидали горшков артиллеристы прилично. А греческий огонь быстро гаснуть не хотел. Полыхал огромным костром, распространяя вокруг запах серы и горелого мяса. И изюминка ещё — запах горелой шерсти. Огромные чёрные клубы дыма сносило ветром на тот берег, где войска Андрея Юрьевича находилось.
Профессора от вида кровавой реки и букета запахов замутило, и он бегом бросился с холма к лесу, чтобы не стошнило. Перебор будет. Нельзя такое воинам показывать. Не поймут, и с таким трудом завоеванный авторитет рухнет. В глаза никто ничего, понятно, не скажет, но разговоры у костров и в казармах пойдут.
Повезло. Буквально только дошёл Андрей Юрьевич до опушки, как увидел чуть пожухлые уже листья щавеля и характерные метёлочки с семенами. Он набрал листьев полную пригоршню и запихал в рот. Кислота убрала спазм в горле и прочистила мозги. Но чтобы уж совсем окончательно прийти в себя, пришлось весь куст сжевать, даже побуревшие листья. Отплевался потом, ведь вместе со щавелем и другой травы первый раз хапнул.
— Княже?! — к нему ломился Данька, — Что случилось? Ранен?! — и видно, что и в самом деле за Андрея Юрьевича переживает.
— Прямо уж по нужде отойти нельзя. Ну и по дороге щавель увидел, решил полакомиться, — профессор указал пальцем на оборванный кустик.
— Фух, а я уж испужался. Ещё поискать? — и глаза уже рыскают.
— Поищи. Я пока дела свои сделаю.
Вернулись они, когда гридни, стрельцы и арбалетчики уже добивали раненых и обгоревших. Пленных Андрей Юрьевич приказал не брать. Их потом выкупят родственники или орден, и они опять будут захватывать земли, сея смерть и неся «истинную веру» язычникам. А мёртвыми они уже никакой веры никому не принесут. А деньги? Заработает. Стекло, булат, бумага, ковры и гобелены. Так скоро денег станет столько, что гиперинфляция начнётся. Все захотят питаться в три пуза, и цены на продукты подскочат. Захотят одеваться в шелка и парчу, и на ткани цена вырастет.
— Нужно будет, как войнушка закончится, сесть с тиунами и подсчитать, как производство продуктов питания увеличить или наладить прямую закупку у соседей и продажу в государственных магазинах по фиксированным ценам. Не дать дорваться до этого спекулянтам, — наблюдая, как его люди собирают всё железное с ливонцев, пробормотал себе под нос профессор Виноградов.
— Чего, княже? — опять неугомонный Данька выскочил, как чёртик из табакерки.
— Говорю, нужно отправить дозоры на тот берег, проследить куда пешцы пойдут.
— Так Анисим своих уже повёл.
— Вот и хорошо.
Событие сорок четвёртое
К яслям в конюшне они поводьями их привязали,
Полбу засыпали в ясли и к ней
Гомер «Одиссея»
Емеля сидел в большой довольно-таки зале захваченного замка на троне, как иначе назвать огромный из морёного дуба изготовленный стул, весь покрытый искусной резьбой, и руками водил.
— Вот вы двое, несите мне гуся в яблоках, а вы… головы щучьи с чесноком. А ты не прячься за колонной и тащи молочного поросёнка, зажаренного на вертеле. А ты, в шапке с перьями, тащи жбан мёда стоялого.
И никто указания сидельца не поспешил выполнять, и не языковой барьер тому причина. Причина отсутствие всех тех, кому десятник стрельцов указивки выдавал. Дурачился Емеля. Вообще в зале никого не было. Все разбрелись по замку и подсобным строениям в поисках полезных вещей. А Емеля зашёл в это помещение и впечатлился не только размерами и не гобеленами даже на стенах между окнами, но главное — вот этой штуковиной чудесной — троном — стулом.
Сел он в него и представил себя эдаким фон бароном. Слуг у него полно, все ему кланяются и всякие вкусные кушанья приносят.
Эх, на самом деле есть хотелось. И даже более того, всё же нашли они в замке слуг, которые сейчас еду готовили на их отряд, на все двадцать два человека. Но не гуся в яблоках, а обычную кашу из полбы. А всем мясом там была довольно тощая молодая курочка, всё что удалось поймать. Во время боя какой-то гад открыл птичник и те разбежались по всему двору. И никак диверсантам в руки не давались. Пришлось убить одну пеструшку стрелой.
Котёл большой в замке был и сейчас трое слуг его предварительно час драили, настолько он был чёрен, а теперь вот кашу варили. Но ещё далековато до готовности. Недавно Емеля проверял, ещё и вода не закипела.
— Вы обормоты, чего дрова жалеете, кидайте, не бойтесь. Не заругает вас больше хозяин. Он сейчас скороводки раскалённые в Аду лижет, — ткнул пальцем десятник сначала в дрова под котлом, а потом в поленницу у сарая, в углу двора.
Те отрицательно головой замотали, руками показывая, что не ферштейн. Не поняли. Ни слова по-русски не понимают. Как таких дурней хозяин бывший держал? Пришлось взять одного за шиворот, отвести к дровам, наложить ему в руки охапку целую и подтолкнуть к висевшему на специальном приспособлении котлу с будущей кашей.
В замке долго задерживаться их отряд не собирался. Их не замки захватывать послали, а в разведку, чтобы обезопасить основное войско от удара с тыла. Ну, тут уж просто раз подвернулась такая лакомая добыча, почти беззащитный замок вражеский, то чего бы его не взять. Отбыть собирались разведчика по своему маршруту завтра утром. Выспятся один день не в лесу, а под крышей.
Утром вылезать из-под этой крыши совсем не хотелось, на дворе была грязь, промозглая сырость, и мелкий дождик ещё моросил. Какими-то порывами. Бросит ветерок чуть влаги холодной в лицо и затаится, следующую жертву дожидаясь. Ну, куда деваться, выехали. Отряд обзавелся тремя телегами, в которых запрягли рыцарских коней. На телеги набросали всё железное, бронзовое и медное. Ну, так себе богатство, на две телеги спокойно уместилось. Кольчуги, мечи, шеломы — это из железа. И всякая медная посуда, плюс бронзовые подсвечники и люстра потолочная в том тронном зале. В третью телегу нагрузили провизию. Коням овса и себе свежеиспечённого хлеба и зерна. Всю ночь слуги замковые им хлеб пекли и кашу на утро варили. Эту же телегу с продуктами сверху укрыли гобеленами, отодранными в том большом зале, а на телегу с медью и бронзой Емеля тот стул — трон взгромоздил.