Крестоносцы
Шрифт:
Лошади, чтобы преодолеть пятьдесят сажен, нужно не больше минуты. А чтобы ещё быстрее получилось, все тихонько отъехали ещё сажен на пятьдесят назад. Нужно дать коням разогнаться. Разогнались, выскочили из-за холма и на полном скаку полетели к разрушенному мосту. И уже там, резко остановились, ставя коней на дыбы, и соскочили на землю. Никто с коня стрелять не собирался, не татаровья чай. С земли привычней, и сила натяжения больше. Всё же ноги в упоре стоят. Помогают плечам.
Вжик. Стрелы полетели во вскочивших, но ничего пока не предпринявших рыцарей. Как ни старались, а двоих упустили, правда не далеко. Эти двое ближе всех к реке стояли, и когда началось
— Анисим, Вовка, бегом в лес, — увидев, что тут всё закончено, прокричал Емеля и сам туда первым бросился. Если их трое, то и хватит троих вместе с ним.
Событие сорок седьмое
Если гадание — это математика. Ну, теория вероятности там всякая, то немного погадав, Андрей Юрьевич решил, что трёх сотен его конных стрельцов и конных же арбалетчиков на то, чтобы догнать разбежавшихся кнехтов пеших хватит за глаза. Разведка докладывала вчера, что ливонцев в районе тысячи, и из них почти сотен семь конные. Так всё, конных больше нет. Ясно, что там по головам никто псов рыцарей не считал, количество примерное. Но трёх сотен его элитного войска против этих товарищей в таком же количестве, напуганных сейчас до расширения ануса самопроизвольного, и лишённого командиров, должно хватить.
Сам профессор Виноградов никуда не поехал. Не царское это дело в догонялки играть? Да, нет, перегорел просто. Отдых нужен и подальше от этого «пикника на обочине». С десятком гридней он отъехал от реки метров на пятьсот и ещё и в лес забрался, чтобы ветер гарь не нёс на бивак его. А всё одно чувствуется, или это уже одёжка провоняла серой и палёным мясом.
— Я бы хлебушка с чаем пожевал, — сообщил он новость новому своему… ординарцу пусть — Артемию.
— Котелок поставить? Так, конечно, дымком и комарьё отгонит.
А Андрей Юрьевич, выбитый из колеи, и не заметил, что всё гудит вокруг от комаров. Ну, как так-то, осень же, не должно быть комаров?! Как тут люди живут?
Вскоре дымок от костра разогнал немного маленьких вампиров, а потом горячий чай и подогретый на костре хлеб вернули Андрея Юрьевича в рабочее состояния. А тут и доклады посыпались. Удалось догнать его посланцам почти сразу большой отряд арбалетчиков и полностью его уничтожить, не посчитали пока, но около сотни. Почти не оказали ливонцы сопротивления, пытались убежать.
Потом доложили, что пушки и баллисты собраны назад на повозки, и в принципе артиллеристы готовы продолжить путь к Мемелю. И уже под самый вечер, когда лагерь основной стал готовиться к ночёвке, прибыли последние стрельцы назад. Догнали ещё два небольших отряда и всех перебили, так, одного на всякий случай в качестве языка взяли. Нужно же мол, княже узнать, кто це таки. Фуражиры, может не всё рассказали, их же спешно опрашивали.
Утром войско под мерный шелест дождя двинулось в сторону Мемеля. Ехали весь день, даже на обед толком не останавливаясь, покормили лошадей, сами сухпаёк заглотили и дальше почапали. К счастью для Прибалтики, почвы тут песчаные
Остановила войско естественная преграда. За пару вёрст до этого попался небольшой хутор, и его хозяин согласился за две золотые монеты послать с ними своего взрослого сына проводником. Сын бывал в Вильно и Ковно, и знал немного русский. Так вот он и объяснил, что перед ними река Вервите, которая впадает потом в Венту, а та бежит себе до самого моря.
Это знание порадовало. Не порадовало другое. Там должен быть брод или мост, раз дорога есть и с этой стороны и с той. Но ничего подобного не наблюдалось.
— Брод. Тут брод. Только дожди уже неделю идут, река поднялась, а брод и без того глубокий был. На лошади можно, а вот телега не пройдёт.
— А как же вы товары там возите? — решил разобраться в сложившейся ситуации Андрей Юрьевич.
— На плотах перевозят, — согласно кивнул проводник.
— И где они? — плотов не наблюдалось ни на этой ни на той стороне реки.
— Ясно же — унесло. Теперь новые делать надо.
— А моста нигде нет? Как вы тут вообще живёте?
— Есть мост. Но это нужно до Варняя ехать. Полста вёрст.
— Скоко? Скоко?
Глава 17
Событие сорок восьмое
Епископ Кошице Марек Форгач, отец Гюстав и беспризорный воришка Алонсо въехали в Прагу под аккомпанемент нудного осеннего дождика. Небо было серым, и дома сделанные из плохообработанного камня тоже серыми, люди в серых мокрых одеждах спешили по каким-то своим делам, и лишь мазнув взглядом по монахам в коричневых сутанах на коричневых мулах, исчезали в сером мареве сырости и прибитого этой сыростью кислого дыма. Из чёрных труб серых домов почти везде клубился дым. Люди пришли домой с работы или с рынка, да откуда бы не пришли домой, но разводили огонь в очаге и пытались приготовить ужин. Из одних труб вместе с дымом выбирался на улицу запах жареного мяса, щекоча ноздри усталых путников, из других пахло менее аппетитно, репу, небось, парили, но и даже эти не сильно вкусные запахи вызывали отделение слюны у коричневых монахов.
Только почти сразу запахи перемешивались, впитывали в себя зловония помоев и нечистот, текущих по улице, и сырости нудного дождя и становились неароматными и кислыми какими-то.
— Где тут хороший постоялый двор? — спрыгнув со своего мула, схватил за рукав какую-то молодку отец Гюстав. Та шла погружённая в свои невесёлые серые мысли и первый вопрос про постоялый двор проигнорировала, не услышала скорее всего. Или что более вероятно не знала латыни, на которой к ней доминиканец обратился. Тут-то её какой-то синерожий урод и дёрнул за рукав.
— А-а-а! — завопила молодка и засветила монаху котомкой с чем-то нелёгким по неприкрытой капюшоном тонзуре.
И ведь специально снял капюшон отец Гюстав, чтобы видно было даже издалека, что он слуга Господа.
Бамс. Репа вдарила по репе и отскочила от закалённой в боях головы монаха. Котомка вырвалась из рук горожанки и упала в грязь дороги, репа из неё, радуясь освобождению раскатилась по грязи, наполовину утонув в серой массе.
— Дьявол тебя задери! — возопил на латыни и доминиканец.