Крестопор
Шрифт:
Прижавшись к стене, Джефф различил, как тихое воркование удовольствия Никки становится все громче. Он слышал шепот Мейса, хихиканье. Среди голосов проскальзывали чавкающие, хлюпающие звуки.
Мейс прошептал со злобной неторопливостью:
– Это... то, что ты делал... перед тем, как заронить в нее... свое семя... преподобный?
Приблизившись к стене, Джефф почувствовал, будто вокруг его груди медленно стягивается стальная лента, затрудняя каждый вдох и сдавливая сердце в грудной клетке. На
Подойдя, Джефф осторожно заглянул за край отверстия с правой стороны.
Справа к стене были прислонены две гитары, а между усилителями расположились барабаны и клавишные; четыре темных существа ползали по инструментам, с любопытством принюхиваясь. За аппаратурой, в туманном углу, Джефф увидел нечто похожее на генератор. Примерно в шести футах перед инструментами находился бассейн. В его темноте двигались какие-то фигуры. Слева в мелком конце бассейна стоял Мейс, его высокая худощавая фигура возвышалась над темнотой внизу. Перед ним на двух пушистых подушках, раздвинув ноги, лежала Никки, обнаженная, если не считать расстегнутой спереди голубой рубашки. С каждой стороны от нее светил фонарь, отчего ее кожа казалась бледной. Соски были темными и возбужденными, а между грудей покоился темный крест странной формы, прикрепленный к шнуру, который обвивался вокруг ее шеи. На животе и вокруг грудей блестели капельки слюны.
Преподобный стоял у изголовья, несколько существ сгрудились между ним и Никки; двое из них стояли на задних лапах, как стражники, оскалив зубы и угрожающе глядя в глаза.
Мейс улыбнулся Бейнбриджу, его губы и подбородок были влажными; он провел руками по телу Никки, лаская и нежно сжимая ее полные груди, просунул пальцы между ее ног.
– Вы делали это, преподобный?
– прошептал Мейс, обхватывая губами влажный палец и слизывая с него соки.
– Или вам не терпелось ее трахнуть?
Мейс наклонился вперед и медленно, вальяжно просунул язык между раскрытыми губами влагалища Никки, двигая головой вверх-вниз, вверх-вниз, облизывая ее живот, груди, громко посасывая. Дыхание Никки было частым от стонов наслаждения.
Позади Джеффа что-то хрустнуло, и он обернулся, обнаружив спешащую к нему Лили. Джефф махнул ей рукой, чтобы она отошла назад, не желая, чтобы она видела, что происходит за стеной. Она проигнорировала его предупреждение и продолжала идти, ее глаза и рот расширились от страха, когда она приблизилась и заглянула через его плечо; ее руки обхватили его бока чуть выше талии.
– Нет!
– закричал преподобный, но голос его был слаб.
– Прекрати это, пожалуйста... прекрати... это...
Мейс встал во весь рост и улыбнулся, промурлыкав:
– Выглядит знакомо, преподобный?
– Смешки, словно льдинки, покатились из его груди, когда он провел кончиком языка по нижней губе. Затем открыл рот и высунул язык, как ребенок при соперничестве на игровой площадке. Но язык продолжал двигаться, как змея, выбирающаяся из норы.
Джефф услышал
Лили крепче вцепилась в его бока и тихонько скулила, пока язык Мейса выскальзывал все дальше и дальше.
Бейнбридж судорожно бормотал молитвы под нос.
Кончик языка Мейса коснулся левого соска Никки и закрутился вокруг него.
Преподобный повысил голос:
– ...хотя я иду долиной смертной тени...
Язык, вытянутый теперь на добрых три фута изо рта Мейса, переместился к правому соску, и свет фонаря заиграл алмазными бликами на его влажной поверхности.
– ...я не убоюсь зла, ибо ты со мной...
Он поднялся к ее рту, и она обхватила его губами, посасывая, словно затвердевший пенис.
– ...жезл Твой и посох Твой утешают меня...
Ногти Лили впились в бока Джеффа, как маленькие ножи, но он их почти не чувствовал, потому что оцепенел от ужаса, наблюдая, как язык Мейса возвращается к грудям Никки; они колыхались, когда она извивалась от невольного наслаждения.
– Так... приятно...
– вздыхала она.
– ...ты приготовил для меня стол в присутствии моих врагов...
Язык скользнул вниз по животу, оставляя блестящий след, как от огромного слизняка.
– ...ты помажешь мою голову елеем...
Он опустился еще ниже, к пупку, к треугольнику волос между ног.
– ...чаша моя переполняется, конечно, благостью и милосердием...
У Джеффа похолодело в животе, когда язык Мейса продолжил спускаться...
– Святой Иисус, - прошептал он, повернулся к Лили и отстранил ее от проема, почему-то уверенный в том, что сейчас произойдет. Лили, открыв рот и затаив дыхание, сначала сопротивлялась, но он рывком заключил ее в дрожащие руки и прижал лицо к своему плечу, шепча на ухо, - Не смотри, Лили, не смотри на это...
Джефф услышал, как глубокий стон наслаждения застрял в горле Никки и превратился в кашель.
Мягкие влажные звуки - влажные скользящие звуки - были заглушены тараторящим голосом преподобного:
– О Боже, не делай этого, дорогой Иисус, милосердный Отец Небесный, не делай этого!
Джефф почувствовал головокружение, закрыв глаза и крепко прижимая к себе Лили; ему показалось, что он споткнулся и попал в чужой кошмар, когда Никки начала издавать сухие, болезненные рвотные звуки.
– Никки?
– прошептала Лили.
Джефф крепче прижал ее лицо к своему плечу. Его челюсти болели от стиснутых зубов.
Никки закричала. Крик не был похож ни на один из тех, что Джефф когда-либо слышал; он вырывался из ее легких, как кожа отделялась от костей.
– Никки?
– Хриплый голос Лили стал громче, он дрожал от страха. Джефф оттолкнул ее, развернул к себе и зажал рот рукой.
Никки вырвало; звук был громким и отчетливым, как будто она освобождала свое тело от всего, что в нем содержалось.