Крестопор

Гартон Рэй

Пока на ее колено не легла рука.

– Мэллори?
– Это был Мейс.

– Хм?
– Она приоткрыла глаза.

– Ты совсем одна.

– Ты отослал Кевина.

– Нет причин для того, чтобы ты была одна.
– Он сел рядом с ней, прислонившись спиной к стенке бассейна.
– Наслаждаешься?

– Угу.

– Я рад.

Мейс нежно погладил ее по волосам, и она улыбнулась, вспомнив, как отец проводил пальцами по челке, игриво откидывал ее на лоб, а потом ласково укладывал на место.

– Ты скоро пойдешь домой?

– Не знаю. А что, ты этого желаешь?

–

Это зависит от тебя.
– Он нежно провел кончиком пальца по ее ресницам.
– Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

– Правда?

– Правда. Вот.
– Он потянулся через ее голову к краю бассейна и достал трубку с зажигалкой. Затем сунул трубку между губами, зажег ее и протянул Мэллори.

Она вдохнула и задержала дым в легких.

– А твоя мама не расстроится?
– спросил Мейс.

– Наверное, она даже не знает, что меня нет дома.

– А твой брат?

Она пожала плечами, выдохнула и сделала еще одну затяжку.

– Знаешь, Мэллори, я думаю, что твой брат очень заботится о тебе.

– Я знаю.

– А ты? Ты не боишься, что он расстроится? Что он будет волноваться за тебя?

– Он всегда волнуется.

Мейс провел пальцем по линии ее челюсти, и Мэллори закрыла глаза и откинула голову назад, когда он погладил ее горло; кожу покалывало.

– Стал бы он беспокоиться, - прошептал Мейс, - если бы знал, что с тобой все в порядке? Что ты хочешь находиться здесь?

– Я не знаю.

– Может, если бы он знал, что все не так уж плохо, он бы тоже захотел прийти. Чтобы быть с тобой.
– Он придвинулся к ней ближе, обнял за плечи.
– А что, если твой брат придет сюда, и никому из вас не придется возвращаться домой?

– Ну, мне бы пришлось когда-нибудь вернуться домой. Переодеться, может быть, купить кое-какие вещи. Я не принимала душ с тех пор, как пришла сюда.

– Мы бы здесь не остались. Не в этом здании. Я уеду отсюда. Я подумал, что ты захочешь пойти со мной, ты и твой брат.

– Когда ты уезжаешь?

– Пока не знаю.
– Он провел кончиком пальца по краю ее уха.
– А ты бы хотела поехать?

– Не знаю. Куда... ты собираешься?

Он нежно прикоснулся губами к ее лбу.

– Подальше отсюда.
– Он поцеловал ее бровь, глаз, потом отстранился, перебирая пальцами Крестопор, висевший у нее на шее, и слегка коснулся им кожи ее горла, улыбнувшись ей так, что она почувствовала себя на вершине мира.
– В лучшее место.

– А Кевин... поедет?

– Думаю, он поедет, если я его приглашу, а я приглашу. Я собираюсь пригласить всех. Когда я уйду - он погладил ее нижнюю губу - я хочу взять всех вас с собой...

В "Нью-Йоркской пиццерии Микки Ди" толпились шумные, стильные и симпатичные папочкины детки. Кевин так их и называл: "папочкины детки". Даже уродливые казались симпатичными.

Кевин отвел Марка и Тревора в укромный уголок, чтобы подождать заказ. Он ненавидел "Микки Ди", но это была ближайшая пиццерия, и, хотя ему не нравилось признавать это, их пицца являлась лучшей на бульваре.

Прислонившись к стене, Кевин наблюдал

за собравшимися. Те сгрудились над пинбольными автоматами и видеоиграми, толпились вокруг столов и поднимали обледеневшие пивные кружки с громкими тостами. Некоторые из них извивались своими натренированными телами на маленьком танцполе перед телевизором с большим экраном, по которому показывали клип Лайонела Ричи.

Кевин чувствовал себя не в своей тарелке, почти как при приступе клаустрофобии. Он подумал о том, как счастливы стали бы его родители, если бы он вписался в эту толпу; если бы у него на руках была одна из этих загорелых бойких девушек, если бы он водил спортивную машину и укладывал волосы в модную прическу. Но он никогда не смог бы этого сделать - он не хотел этого, и по этой причине он всегда будет оставаться чужаком в своей семье.

Кевин держал в руках талон с номером заказа. Он повернулся к Тревору, сунул ему в руку клочок бумаги и сказал:

– Я сваливаю отсюда на хер. Буду ждать тебя снаружи.

Перед рестораном "Микки Ди" располагался небольшой внутренний дворик. Под бирюзово-сине-белым полосатым тентом были расставлены деревенские столы и скамейки, похожие на столы для пикника. С навеса каскадом стекала вода, придавая оживленному бульвару сказочный вид.

Кевин прислонился к одному из столиков и прикурил сигарету. Он не ездил на мотоцикле уже несколько дней и подумал о том, что мотоцикл, припаркованный на Уитли, промок от дождя. В обычной ситуации он бы не оставил его без защиты на такой срок. Этот байк был очень важен для него. Иногда он садился на него и ехал, даже когда не знал, куда ехать. Он чувствовал себя лучше в незамкнутом пространстве, и не думал, что когда-нибудь сможет водить машину. Уже несколько дней ему не хотелось садиться за руль мотоцикла, и не только из-за того, что он был слишком увлечен наркотиками Мейса и телом Мэллори. С тех пор как Мэллори наконец согласилась присоединиться к Крестопору, в жизнь Кевина вошло чувство, которого он никогда раньше не испытывал, чувство, которое, казалось, росло по мере того, как он проводил все больше времени с Мейсом.

Удовлетворение.

Дверь за Кевином открылась, и он повернулся, надеясь увидеть Марка и Тревора с пиццей.

Там стоял Ларри Кейн.

За его спиной находились еще трое парней, все с широкими плечами и толстыми мускулистыми шеями.

– Эй, приманка для геев, - сказал Ларри, ухмыляясь и быстро приближаясь к нему, - что ты здесь делаешь? Не думал, что это место в твоем стиле. Твои друзья с тобой? Где Мэллори, ты ей надоел или что?
– Он стоял в нескольких дюймах от Кевина.

Не двигаясь, чувствуя на лице пивное дыхание Ларри, Кевин стоял, не моргая.

– Ты все еще куришь?
– спросил Ларри, постукивая ногтем по сигарете Кевина.
– Разве ты не знаешь, как это вредно для тебя? Ты что, не читаешь газет? Или... читаешь?

Трое парней позади него захихикали, каждый из них переминался с ноги на ногу.

Кевин посмотрел на дверь, желая, чтобы Марк и Тревор поскорее пришли.

Ларри выбил сигарету из рук Кевина.

– Просто думаю о твоем здоровье, чувак, - усмехнулся Ларри.