Кровь боярина Кучки
Шрифт:
– Он не сын Жилотугов, - резко заявил Зуй за столом, - Их сосунок помер. Узнано достоверно.
– Достоверно, ты вдругожды хотел его извести, - мрачно вымолвил Фёдор Дурной.
– Эй, Шишонка, ставь на стол питье и естьё, - велел он хозяину, - А яшника нашего попользуй от ран и ссадин. Лежит без памяти, а на голбце ёрзает.
– Ёрзает не столько от ран, больше от погани, - предположил Зуй.
– Ох, и погани ты развёл, бессемейный одинец, лопни моя ятрёба!
– упрекнул он хозяина.
– Вот и я сижу, думаю, - нахмурился Фёдор Дурной.
– Блошка, да мошка, да третья вошка, а упокою нет!
– Хоть бы покурил в избе можжевельником с ягодами, - вяло посоветовал Фёдор Озяблый.
Род, внутренне согласный со своими
– Что за гости - один хай да май!
– отбрёхивался лысый Шишонка.
– Ему проще себя обрить, чем в избе покурить, - не унимался задира.
Тем временем Вятчанин раздел пленника, смазал на его теле ссадины целительным зельем, привязал примочку к раненому затылку. И легче стало: не только боль унялась, клоповья погань от пахучих снадобий разбежалась.
– Не сойдёшь ли повечерять чем Бог послал, - пригласил хозяин избы.
Род, преодолевая истому в непокорных руках и ногах, слез с голбца.
– Бог тебе, балахлысту [101] , не много же посылает! Ветряную рыбу да чёрствый квас, - сказал задира, зло жуя вяленую плотву и враз заливая горло кружкой питья квасного цвета.
– Жри, неясыть! [102]– бросил Шишонка на стол варёные яйца так, что все они треснули от удара.
[101] БАЛАХЛЫСТ - шлёндра, потаскун, тунеядец.
[102] НЕЯСЫТЬ - здесь: прожорливый, жадный.
Род с холодящим любопытством, как на чудовище смотрел на убийцу своей матери. Его посадили напротив Зуя. Ледяные глаза задиры уставились на недавнего смертника.
– Надо ж такое вы лгать, будто бы ты тенёта разодрал. Да их сам Якуша Медведчиков мастерил. Мечом не разрубишь!
Зуй осуждающе перевёл взор на Фёдора Дурного. Видимо, тот сообщил, что Род надорвал тенёта.
Дурной не откликнулся на взгляд Зуя, он, будто погрузившись в воспоминания, разглядывал пленника.
– Чего воротишь лик, как хазун? [103]– спросил Зуй, опять оборотясь к Роду.
– Или и впрямь такой сильный, а мне невдогад? Так испытаем плеч! [104] Я тоже не нечевуха [105] .
[103] ХАЗУН - тщеславный, надменный.
[104] ИСПЫТАТЬ ПЛЕЧ - помериться силой.
[105] НЕЧЕВУХА - никчемный.
– Оставь яшника, задира, - попросил Дурной.
– Нашёл себе супротивника! Он ещё не очухался.
– Да мы с ним погладку [106] , локотками, долонь в долонь, - сделал медоточивый голос задира и выставил руку на столе для боевой схватки.
– Ну, Федьки, бейтесь об заклад. А ты, Шишонка Вятчанин?
Оба Фёдора и хозяин избы вопросительно глянули на яшника. Род, видя их желание поразвлечься, упёр локоть в столешницу и вложил ладонь в ладонь Зуя. Фёдор Озяблый и Шишонка поставили по ногате [107] на задиру. Фёдор Дурной поручился за победу ослабленного недавней борьбою яшника. Его доверие, конечно, польстило юноше. Хотя куны, брошенные на кон Озяблым и Шишонкой, явно говорили, что задира считается крепким шибайлой [108] среди бродников.
[106]
[107] НОГАТА - двадцатая часть гривны.
[108] ШИБАЙЛА - буян, драчун.
Вот супротивники взглянули в глаза друг другу. И юноша ощутил железо Зуевой руки. Головник заставлял по достою оценить себя. Род напрягся… Свидетелям поединка скоро пришла пора подивиться нежданному обороту: кисть Зуя, покрытая бырнастой шерстью, медленно легла на столешницу. И по мере её падения искажалось лицо задиры. Побеждённый, отворотясь, пробурчал:
– Удалось дристуну пёрнуть!
На слова его никто не откликнулся. Тогда Зуй, воззрясь на своего победителя, зашипел:
– А пошто столько ненависти в твоих очах?
Род не отвечал. Озяблый тихо пояснил:
– Ведь на твой подман он попал в тенёта.
– Ха!
– пристукнул по столу Зуй.
– Причина - в ногату, а ненависть - в гривну. Меня тут не обмануть!
Ну и шикан! [109]– остановил неладные речи Фёдор Дурной.
Возможно, подерушка этим бы кончилась, если б Шишонка Вятчанин глупьём не вмешался.
– Когда я надевал ему крест, парень был очухавшись, он твои кровавые слова слышал.
На побелевшем лице задиры ясней проступили червлёные [110] крапины.
[109] ШИКАН - придира.
[110] ЧЕРВЛЁНЫЙ - багряный.
– О каких таких словах толкуешь?
Шишонка хотел было извернуться, да ещё пуще увяз:
– Ну о каких таких?.. Ну как ты мать его убивал. Ну про крест её окровавленный…
Зуй затрясся осиновым листом и напрямик обратился к Роду:
– Ты… что… молчишь?
Пленник, казалось, был спокойнее всех своих пленителей.
– А что ты, лихой головник [111] , ждёшь от меня услышать?
– в свою очередь спросил он почти миролюбиво.
– Одно я тебе скажу: за такое убийство не берут виры [112] .
[111] ГОЛОВНИК - убийца.
[112] ВИРА - здесь: штраф за убийство (80 гривен).
– Так казни же, казни меня!
– скрежетал Зуй.
Оба вновь впились друг в друга глазами. И юноша отвечал:
– Не дано мне тебя казнить. Смерть твою вижу рядом. Не от моей руки.
Зуй, натужно хохоча, выскочил из избы.
– Поверил, - вздохнул Фёдор Озяблый.
– Не поверил, - мотнул головой Шишонка.
Он убирал одежду пленника с голбца, чтобы устроить ему на ночь подобающую постель.
– Твой чёрствый квас оказался бражкой, - заметил Фёдор Дурной.
– К тому же изрядно крепкой. У всех головы помутились.
– Яшник бражку не пил, - значительно поднял палец Фёдор Озяблый.
– Не называй его яшником, - попросил Дурной, - Он пленён по нашему неразумию, по Зуевой алчности. Сам атаман оставит его не яшником, а свободным бродником. Ведом мне этот юноша. Его имя Род.
Род отнял от головы руки, покоившие её на столе, и с удивлением посмотрел на Дурного. Тот почти по-родственному кивнул ему:
– Не признал меня, милый?
– Как глаза развязали, все пытаюсь признать, - оживился Род.
– Память с ног на голову поставил. А теперь вспомнил: видел твою бороду на Букаловом новце. Отец тебя называл огнищанином.