Кровь в его жилах
Шрифт:
— Да, Светлана, я само внимание. Что-то случилось?
Он вышел на улицу, чтобы любопытные продавщицы цветочной лавки его не подслушали — удивительная забота о её репутации.
— Я по поводу кристальника.
— Что с ним не так? — тут же насторожился Саша.
— Его проверяли?
Сашин ответ её успокоил. Зря она боялась, что Александр что-то мог упустить. Его голос снова стал мягче, когда он понял, что ничего страшного с момента его ухода из больницы не произошло:
— Да, конечно, я его проверял. После проверки я его вам вернул. Что-то не так?
Она решительным голосом призналась в своей глупости:
— Именно его мне в тот вечер принес Матвей.
Светлана вздохнула: господи, какая же она дурочка
— Холерррра… — понял все Александр, еще и повинился перед ней, хоть это только её вина: — простите, я не знал. Я думал — это подарок князя Волкова. Это в его духе — бросаться деньгами. Будь я всего лишь хвостомойкой, как в начале осени, он не задумываясь увез бы вас к себе в поместье на лечение. Причем княжич был бы на его стороне…
Светлана вздрогнула от такой перспективы — она оказалась должна Саше сильнее, чем думала. Ей не только его испорченную кровью и светочем шинель возвращать, но и как-то надо поблагодарить за испорченные князем Волковым нервы.
— … Кристальник проверяли, тщательно, но… Я не отслеживал, откуда он появился — сегодня же затребую всю документацию на него. Артефакторный номер кристальника записан у Владимира. А завтра потребую у Аксенова встречи с Матвеем — надо достоверно знать, через чьи руки артефакт мог пройти. Что-то еще, Светлана? Простите, я спешу — много дел.
— Тогда, может, в лес к лешему…
Он перебил её, моментально растеряв все теплые нотки в голосе:
— Это не обсуждается. Простите, бога ради, но в лес я иду с вами. — Он чуть тише признался: — мне так спокойнее будет. Я верю в вас и ваши возможности себя защитить, но поймите меня правильно — я привык сам все контролировать. Наверное, я в чем-то деспот.
Светлана просто напомнила:
— Тогда в десять жду. — Говорить, что до деспота ему далеко, она не стала. Потом при личной встрече скажет. — До свидания, Александр.
— До свидания, Светлана…
Прежде, чем звонок рассоединился, снова звякнул дверной колокольчик. Саша вернулся в цветочный магазин. Может быть, даже за астрами. Светлана заставила себя притушить глупую улыбку. Верочка. У него есть Верочка!
К счастью, отвлекая от ненужных мыслей в коридоре загремела тележка с едой, а потом в палату заглянула санитарка, предлагая ужин.
Поев, пройдя все необходимые процедуры, в том числе и укол обезболивающего, от которого в голове стало воздушно и невозможно удерживать умные мысли, Светлана решилась сбежать из больницы чуть пораньше. Ей нужно не только собраться в лес, ведь все её вещи, кроме ботинок, о чем поведала пару дней назад сиделка, были безнадежно испорчены светочем и кровью, ей еще нужны деньги, чтобы хоть как-то отблагодарить Сашу. Вот что ему, кроме новой шинели, можно подарить? Умных мыслей в голове не было. Чтоб она еще раз согласилась на обезболивающий укол! Ладно, сперва самое простое — надо сдать ожерелье в ювелирный магазин, сперва убрав компрометирующую её магию из жемчужин и уничтожив замочек, который все еще утверждал, что это собственность Великой княжны Елизаветы. Думать о подарке Саше она будет потом.
Светлана быстро выглянула в коридор и предупредила сидящего на лавке незнакомого мужчину в черном мундире со знаками сыска, что ляжет спать и настоятельно просит её не тревожить до вечернего обхода. Мужчина вскочил, молодцевато отдал ей честь и клятвенно заверил, что её покой никто не потревожит. Что ж… Теперь можно и шагнуть кромежем домой. Да, там холодно, там затхло и наверняка пыльно, но это дом. Туда рвалась душа, даже несмотря на понимание: находиться в больнице не прихоть, а необходимость.
Глава девятая
Светлана совершает глупость
Дома было
Светлана в тонком больничном халате поверх ситцевой сорочки и в кожаных тапках почти моментально замерзла и, дрожа от холода, рванула к шкафу. Ей все равно понадобятся вещи на выписку, так что возвращаться домой, чтобы вернуть одежду, не придется. Надо только не забыть написать Ларисе записку, что вещи забрали из дома по просьбе Светланы. Открыв дверцу, она замерла, понимая, что Мишка осуществил-таки свою мечту. В шкафу нагло висели, кроме её обычных вещей, две новые шинели — осенняя и зимняя, два мундира, несколько новых, сияющих белизной даже в вечерних сумерках, шелковых блузок… Это стало неприятным сюрпризом. Пальцы с силой сжали ручку шкафа. Отчаянно захотелось ругаться. Миша в своей заботе какой-то отчаянно непробиваемый. Как там князь Волков говорил? Семейное упрямство Рюриков. Прям упертость какая-то!
Да, Светлана знала, что Миша в курсе, в каком ателье она отшивает свою одежду. Да, она знала, что всё в этом мире продается и покупается, что уж говорить про мерки какой-то госпожи Богомиловой. Жаль, ателье теперь придется менять, Светлану там все устраивало: и цены, и качество, и порядочность швей. Только у всего есть цена — видно Мишка достаточно предложил, чтобы её мерки продали. Что ж, хорошо, что деньги у Светланы скоро будут — она вернет все до копейки княжичу. Только её репутацию уже, пожалуй, не спасти. Думать о том, что говорят про Светлану в городе, не хотелось. Демьян, ловец слухов у Громова, оказался чудесно тактичен, что ничего ей не поведал о ней самой.
Светлана, в страхе заглядывая в бельевые ящики, обнаружила, что мозги у Мишки все же были: белье и чулки он ей покупать не стал. Это не могло не радовать. Может, потому Мишка и отсиживался в своем Зерновом, чтобы Светлана успокоилась и смирилась с его подарками. Он же не знает, что для неё расстояния не преграда. Она заставила себя успокоиться и быстро оделась — только простыть из-за холода не хватало.
Накинув на плечи старую шинель, приехавшую с ней сюда еще из Москвы, Светлана достала из шкатулки ожерелье и принялась быстро уничтожать защитные эфирные плетения. Стоимость ожерелья без них сильно упадет в цене, но так безопаснее. Она огнем расплавила замочек, уничтожая злосчастную надпись о Великой княжне. Вот и все. Ожерелье можно смело продавать. Она еще раз прошлась пальцами по до боли знакомым жемчужинам — прошлась и ничего не почувствовала. Жалко не было: это ожерелье — подделка, это не последняя ниточка, что связывала её с семьей и прошлым. Последнюю нить у неё нагло украли Волковы и Дмитрий, и её уже не вернуть. То ожерелье лежит в семейном склепе Рюриковичей, храня тайну Великой княжны Елизаветы и оберегая её свободу. Справедливость никогда не коснется той убитой девушки, чье имя так и осталось неизвестным, потому что её никто не искал. Её родные, если и живы, а не были выпиты Дмитрием, никогда не узнают, где она обрела последний покой. Это было неправильно, но ничего поделать с этим Светлана не могла. Она сунула ожерелье в карман, обулась, надела шинель и шапку. Пора в ювелирный магазин, пока он не закрылся.