Крупа бывает разная (сборник)
Шрифт:
Но вскоре див понял, что дело не только в этом. Новый глава Управления, несмотря на молодость, оказался сильным и умелым колдуном. И смелым человеком. Это показала недавняя битва с Императорским дивом, когда князь, пользуясь тем, что Иннокентий и дивы из Академии удерживают своими атаками оказавшегося чудовищно сильным противника, успел начертить алатырь и прочитать заклинание именно в тот момент, когда Григорий Распутин приблизился к нему. Если бы хозяин допустил хоть малейшую ошибку или на мгновение потерял уверенность и заколебался — был бы немедленно сожран.
И сейчас покинуть Управление его вынудила
Иннокентий шагнул к окну и по-человечески поморщился, хотя его никто не видел. Эти осколки, они портили все. Ведь в остальном кабинет выглядел точно как в тот день, когда глава Управления покинул его. Кресло аккуратно придвинуто к столу, бумаги с текущими делами (а их накопилось очень много — в последние месяцы в Петрограде было неспокойно) — в верхнем ящике, заполняя его целиком. Даже пыль Иннокентий тщательно протирал три раза в день, уж больно много летело ее с улицы и первого этажа.
Знание Управления вчера штурмовали трижды. Да, дивы у бунтарей имелись. И колдуны тоже — даже их не обошли безумные анархистские идеи, но здесь, в Управлении, собрались лучшие из лучших. И пусть хозяева в большинстве своем покинули дивов, но со службы их никто не отпускал. И Управление будет противостоять хаосу, охватившему столицу, до последнего дива. Иннокентий позаботится об этом. Даже несмотря на…
Он сделал еще шаг. Уже зная, что увидит. Стекло хрустнуло под ногой и отдалось неприятной ноющей болью в сердце.
Боль эта возникла вчера вечером. Потом к ней присоединилась боль в руке, закружилась голова, а во рту появился противный металлический привкус. Он не был похож на вкус крови, но Иннокентий знал, что это кровь. Просто вкус ощущает не он.
Хозяин не доехал до Крыма, его схватили и вернули в окрестности Петербурга. Иннокентий чувствовал его поблизости. И, судя по ощущениям, со вчерашнего вечера приходилось хозяину нелегко. Бунтовщики были преступниками, бандитами, дикарями. Страшно представить, что переживала семья Юсуповых, попав в их лапы.
Всю ночь Иннокентий сидел в своем маленьком кабинете и иногда касался рукой орла на ошейнике. Он думал о том, что делать, когда ошейник рассыпется. Ведь он стал очень сильным чертом. И после того, как через несколько дней после смерти хозяина распадется заклинание, привязывающее его к жетону, даже приоритеты не будут иметь над ним слишком большой власти. И он без особого труда сможет вырваться на свободу.
Но… однажды он уже побывал на свободе. И ему не очень понравилось. Что он будет делать? А главное — для чего?
И когда поднялось солнце, он все решил. Он останется здесь, чего бы это ни стоило. Будет защищать Управление. И дождется, когда охваченный мятежом город
Чувствуя нарастающую боль, Иннокентий выглянул в окно.
Феликс Феликсович стоял на коленях прямо на мостовой. Лицо его было синим от побоев, губы покрыты засохшими кровавыми корками. Дорогой костюм превратился в лохмотья, руки были скованы за спиной, и одна из них странно вывернута в плече.
И запах серебра Иннокентий ощущал даже отсюда. В спину хозяина упирался штык. Но на владельца винтовки Иннокентий даже не взглянул. А прямо с хозяина перевел взгляд на другого колдуна, стоящего рядом. В руке того все еще дымился маузер. Именно выстрелом из него и было выбито окно кабинета. Этот человек специально стрелял, чтобы привлечь его, Иннокентия, внимание. И ему это удалось.
Иннокентий сразу его узнал. Этот колдун-недоучка, принадлежавший к древнему дворянскому роду, был отчислен с предпоследнего курса за подстрекательство студентов к бунту в Академии. И уже несколько лет числился в розыске за терроризм и антиправительственную деятельность. Он дважды сидел в тюрьме, два года провел в ссылке, и дело его попало на стол главы Управления три года назад, когда бунтовщик, при помощи вызванных им незаконно дивов, напал на охрану колонны политзаключенных, которых отправляли по этапу.
Иннокентий не был удивлен, увидев его здесь. По странному стечению обстоятельств, преступника звали так же, как и хозяина, Феликсом. Феликс Дзержинский по прозвищу Астроном. И теперь он взял его светлость в плен. Что же… Нельзя было отрицать, что это умный ход.
Но как ему удалось это сделать? Семью Юсупова охранял фамильяр, див, всего чуть уступающий по силе Иннокентию.
Дзержинский ткнул хозяина дулом маузера в шею и коротко приказал:
— Говорите.
— Кеша, — тяжело сглотнув, совсем тихо произнес Феликс Феликсович, — они забрали их. Бебе забрали. И… супругу мою. Они грозятся… Кеша, сдайся! Сдайся им!
Он дернулся, и лицо его исказилось от боли.
Иннокентий чувствовал запах его крови. Старой, засохшей. Колдун-бунтовщик, похоже, специально уже некоторое время не пытал хозяина, чтобы она не была свежей. Воля Феликса Феликсовича была сейчас довольно слабой, и Иннокентий, сосредоточившись на приоритетах громко, чтобы все слышали, произнес:
— Я сожалею, хозяин. Но я не служу преступникам и бунтовщикам. Я служу только государству. Я не могу подчиниться вашему приказу.
Князь поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. На миг его взгляд застыл, зрачки сузились, как у дива, и Иннокентий услышал, как быстро заколотилось его сердце. И хозяин рявкнул:
— Мне плевать на государство! Моя семья важнее. Я приказываю, сдайся. Вели остальным дивам отступить, а сам спускайся в подвал и иди в клетку, ту, что с алатырем. И встань на алатырь!
На висках хозяина выступили вены, а лицо стало таким красным, что Иннокентий подумал, что его сейчас хватит удар. Похоже, всю свою волю, всю свою силу колдун вложил в этот приказ. И Иннокентий понял, что не может не подчиниться.
Он отвернулся, вышел из кабинета и тщательно закрыл дверь на ключ.