Крыса из нержавеющей стали призвана в армию
Шрифт:
Я отворил дверь в крошечный отсек, где стояла одна-единственная коробка с надписью "БОЕВЫЕ ПАЙКИ ЮК-Е". Но коробка оказалась подозрительно легкой: Неужели ее содержимым можно накормишь такую ораву?
– Тащи сюда, кретино, нечего ее щупать, - зарычал сержант, и я поспешил обратно. Пайки ЮК-Е оказались серыми брикетами в пластмассовых стаканчиках. Мои товарищи мигом их расхватали.
– Такой брикет поддерживает жизнь в течение суток, - скрипучим голосом объяснил сержант - В нем есть все витамины, минералы, протеин и селитра, которые начальство считает необходимыми для солдатского организма. Крышечка снимается путем надавливания ногтем большого пальца на желобок, помеченный надписью: "надавить ногтем большого пальца".
Пока мы грызли пайки, в отсеке снова появились кресла. Я осторожно уселся на свое, ожидая, что оно снова провалится. Мне не верилось, что удастся уснуть сидя, но комбинация из мерзкой еды и предельной усталости сделала свое дело. Прежде чем закрыть глаза, я услышал собственный храп. Обстоятельства пробуждения можно было предугадать: кресла снова ушли в пол, и я оказался среди кряхтящей и стонущей фиолетовой массы. Подхлестывая нас окриками, сержант дождался, когда последний из нас поднялся и встал в подобие строя.
– Поздравляю с первым днем новой жизни, - ухмыльнулся Клутц. Его слова были встречены жалобным нытьем.
В стене распахнулся люк, в салон ворвался холодный пыльный ветер. Едва переставляя ноги, мы спустились по трапу. Зрелище оказалось не слишком впечатляющим. Одно бледно-розовое солнце пряталось за облаком пыли на горизонте, другого было не видать. Судя по разреженному холодному воздуху, база располагалась на возвышенности, возможно, на горном плато. Это гарантировало преобладающую летную погоду и максимум неудобств для возможного десанта противника. Вдали, заставив землю содрогнуться, стартовал звездолет, огонь его дюз горел ярче заходящего солнца. Сержант приказал нам построиться и заявил:
– Отныне каждый из вас будет носить военное имя, прежнее может забыть навсегда. Военное имя состоит из прежнего с добавлением первых четырех цифр личного номера. Я читаю имя, названный проходит в казарму, садится на указанную койку и ждет дальнейших распоряжений. Гордо 7590 - койка номер один...
Я ждал, разглядывая унылую стену казармы, пока не услышал: - Жак 5138.
Едва переставляя ноги, я прошел в дверь, над которой красовался лозунг: "ЧЕРЕЗ ЭТИ ДВЕРИ ПРОХОДЯТ ЛУЧШИЕ СОЛДАТЫ В МИРЕ". Пол в казарме был каменный, его совсем недавно мыли. Стены - бетонные, тоже мокрые. Я поднял глаза к потолку - с него капало. Мне стало страшно - не иначе, кто-то из начальства помешан на влажной уборке помещений. Койки в казарме были трехъярусные, и моя, разумеется, оказалась на самом верху. На ней лежал скатанный матрац.
– Добро пожаловать в новый дом, - с искренним радушием в голосе произнес сержант, когда мы все с неискренним вниманием обернулись к нему. Запомните хорошенько, как лежат скатанные матрацы, потому что они должны так лежать постоянно, за исключением времени, отведенного на сон. А у нас здесь не разоспишься, не надейтесь. Свое личное имущество будете хранить в нишах под полом, они открываются и закрываются все одновременно вот этой кнопкой.
Он коснулся кнопки на поясе. Послышался скрежет, и в полу. образовалось множество прямоугольных отверстий. Один неудачно стоявший рекрут с воплем рухнул в нишу.
– Свет погаснет через пятнадцать минут. Нижайше прошу расстелить койки, но не укладываться раньше времени. Перед сном вы увидите учебный фильм и узнаете, что вас ждет завтра. Посмотрев кино, вы помолитесь богу или богам, кому как нравится, и ляжете баиньки. Спокойной ночи.– Он вышел.
Некоторое время в казарме стоял шелест - мы стелили койки, состоящие из худосочного
– Внимание, - зловеще произнес человек в черном.– Мы прерываем все запланированные передачи, чтобы сообщить вам следующее известие, - сделав жуткую гримасу, он встряхнул листок бумаги, который держал в руке.– На территорию нашей страны проник опасный шпион. Установлено, что вчера утром он прибыл на борту брастирского корабля. Вчерашние поиски в бухте не дали результата. В ходе сегодняшних поисков установлено, что шпион проник на прогулочный катер и украл несколько предметов одежды.
У меня стянуло кожу на затылке.
– В песке на пляже обнаружены вещи, как установлено, принадлежавшие шпиону. В настоящее время район поисков оцеплен, там объявлен комендантский час, тщательно обыскивается каждое здание. Возможно, преступник до сих пор носит украденную одежду. Тому, кто видел на ком-нибудь этот костюм, следует немедленно поставить в известность полицию или силы безопасности.
На экране появилось довольно точное компьютерное изображение вещей, которые я позаимствовал на катере. Некоторое время они медленно крутились в пространстве, потом появилась человеческая фигура. Вместо лица было белое пятно, но я не сомневался, что рано или поздно оно примет мои черты. Какой срок понадобится полиции, чтобы узнать мои приметы, проследить мой путь и выяснить, что я в армии? Дверь казармы с грохотом захлопнулась, лампы погасли. Я лежал, неподвижно глядя в темноту; в груди гулко стучало сердце.
Нелегко заснуть, узнав о том, что тебя разыскивают по всей стране. Но я уснул потому, что вымотался до предела и наконец-то оказался в горизонтальном положении, тепле и покое... С грохотом распахнулась дверь, и вбежавший сержант истошно завопил:
– Подъем! Хватит отлеживать задницы! Скатать койки! Вынуть из ящиков бритвенные принадлежности! По двое - в уборную! Ну, шевелись, ленивые свиньи! Живей, живей, живей!
Я успел проскочить в уборную прежде, чем в дверях возникла пробка. Умывальников было очень мало, но мне удалось протолкаться к одному из них. Взглянув в кривое зеркало на измученную, бледную, с запавшими глазами физиономию, я едва узнал себя. Я подумал, что с нами, наверное, сознательно обращаются по-скотски - хотят напугать, вывести из равновесия, сбить с толку, иными словами, подготовить для промывания мозгов, для полного разрушения личности. Ну уж нет! Мозги и личность Джима ди Гриза вам не по зубам! Сверхзвуковое лезвие противно заверещало, сбривая щетину. Сунув в рот автоматическую зубную щетку, я умылся и вышел из уборной. В дверях казармы снова появился сержант Клутц.
– Выходи строиться на поверку!– заорал он и тут же в страхе отпрянул: я ринулся на него, как бык. Сбежав с крыльца, я встал перед фонарем по стойке "смирно".
– Шутить вздумал?– процедил он сквозь зубы, брызжа слюной мне в лицо.
– Никак нет, сэр!– я выпятил грудь и ел начальство глазами. Выполняю приказ, сэр! Мои старики, отец и дед, были солдатами, они говорили: нет лучшей доли, чем солдатская, нет в армии старше чина, чем сержант.– Я перестал орать и прошептал: - Сэр, скажу вам честно - я не мобилизованный. Я - доброволец. Пожалуйста, не говорите об этом ребятам, не то меня засмеют.