Кукловод: Реквием по Потрошителю

Скариани Аделина

— Зацепись за реальность, зацепись за сегодняшний день, нет ничего — есть только я и мое будущее. Тебя здесь, тебя здесь нет. Вспомни, чему тебя учили.

Фотографии со стен насмешливо смотрели на жертву собственных кошмаров, что сидела на полу, нервно вертя пузырек.

Чтобы превозмочь усталость, Итачи предварительно заправился кофе с лимоном и таблеткой аспирина, почувствовав обманчивую бодрость. Когда-то родные стены штаб-квартиры службы безопасности отдела внутренних расследований встретили скупо педантичной серьёзностью и претенциозностью агентов, что скептически проверили его удостоверение и лишь тогда пропустили. В просторном конференц-зале встретило всего двое коллег – спецагенты Сенджу. Старый добрый Хашимара,

что когда-то был ему наставником, подорвался с места, протянув руку. Высокий статный мужчина с широко открытым взглядом теплых карих глаз, излучающий обаятельный магнетизм. Он скорее был тем типажом, что в фильмах называют «хороший коп». Внушающий доверие, способный расположить самую скептически настроенную личность. Именно такую личность по иронии судьбы представлял из себя его младший брат Тобирама: вечно прищуренный сканирующий взгляд, из-за чего глаза исполосовали не по возрасту глубокие морщины, сжатые в тугую линию губы и вечно сентенциозный тон внушали невольный страх перед этим человеком. Тобирама скупо кивнул в приветствие, не видя смысла в излишних сентенциях.

— Итачи, рад видеть тебя в целости и сохранности, — Хаширама по-братски похлопал Учиху по плечу.

Итачи иронично вздохнул. И правда, после пережитого штурма и взрыва он умудрился сохранить приличный вид.

Мужчины устроились за овальным стеклянным столом, на котором лежали тяжелые папки, привлекшие внимание детектива Учихи.

— Прости, что вырвали тебя так поздно, но мы в городе проездом, и мне срочно нужно было обсудить с тобой…

— Твое возвращение, — грубо перебил Тобирама, нервно забарабанив пальцами по столешнице.

Итачи скользнул взглядом полного сожаления. Мужчина подозревал почву разговора, из-за чего шел на встречу с большой не охотой.

— Я не могу.

— Можешь, Итачи, можешь, — более мягко настаивал Хаширама.

— Я не раскрыл дело Мастера и не могу бросить расследование….

Но его вновь перебил Тобирама, раздражённо заметив:

— Ты закончил расследование. Мы отправили тебя в полицию под прикрытием, якобы по поручению Учиха Фугаку в качестве подкрепления, для того чтобы ты нашел крысу, тормозившую ход расследования. Итак, дело закрыто, крысой оказался Мадара, в чем я не сомневался ни минуты.

— Как бы ни было тяжело это признавать, ведь он твой дядя и мой старый друг, мы знали друг друга со школьной скамьи, буквально на одной улице росли. Но им оказался Мадара, — тяжко вздохнув, Хаширама помассировал переносицу, более мягко интерпретировав абстоновку.

— Так удобно пропавший без вести, — прокомментировал Тобирама.

Итачи прекрасно распознал укол в свою сторону, но проигнорировал провокацию.

— Дело закрыто, Итачи, ты возвращаешься на свое место работы.

Итачи понимал, что начальство право, его изначальной целью была поимка «плохого копа», но он не смог бросить незавершенное дело, что вытекло из дела «Потрошителя» в более масштабное и жуткое — «Мастера». Но если начальство предъявит официальное заявление о его возвращении, то он не сможет возразить.

— Нам нужна твоя помощь, более свежий взгляд на вещи так сказать, — тактично выразился Хаширама и протянул одну из папок. — Ведь именно ты 4 года назад сказал, что он рано или поздно вернется.

Учиха открыл папку, на титульнике которой черным по белому отображалось всего одного слово, повергшее страну в трепетный ужас. «Кукловод».

— Маньяк, появившийся чуть позже Потрошителя и залегший на дно на некоторое время.

— Он не залегал на дно, — Хаширама отрицательно покачал головой, кивнув, чтобы Итачи пролистал дальше.

Множество фотоотчетов с мест происшествий, части тел, подверженные пластинации. Совсем как те, что были найдены в квартире, где покоилось первое произведение искусства Кукловода — Инаеси Нарико.

— Он тренировался почти два года, перемещаясь из города в город, и лишь в Осаке два с половиной года назад решил устроить свою дебютную выставку а-ля «Гарн-Гриоль».

— Я читал об этом, — Итачи также следил в свободное время за происшествием с забальзамированными

телами, но, как известно, дело имело федеральный засекреченный уровень, а в прессе давались лишь факты.

В следующей папке появились завораживающие работы, от которых в то же самое время от ужаса перехватывало дыхание: девушка с застывшим временем в глазах, тело, начиненное иголками, дитя-цветок.

Следующая папка содержала в себе новые работы нового семестра, но в отличие от первых количество жертв увеличилось до пяти.

— Какие у вас есть зацепки? — продолжая изучать материалы, спросил Итачи.

— Нам так и не удалось установить его личность. Очевидцы всегда описывают его по-разному: то высокий брюнет, то низкий блондин, то рыжий среднего роста. То же самое с камерами видеонаблюдения. Ловко перевоплощается, может натянуть на себя личину чужого человека, чем не раз подставлял других под подозрения. Отпечатков пальцев нет в базе данных, нас водили за нос, пуская по ложному следу. Но одно установлено точно: это молодой человек возраста от 20 до 25 лет. Обаятельный, красноречивый. Возможно, не плохой оратор. Но мозги своим жертвам он пудрит искусно. Предпочитает девушек такого же возраста, вероятно, в виду того, что их легче заманить на свой стол. Ни одна из жертв не подвергалась побоям или изнасилованию. Они проходили к нему добровольно, следовательно, он преждевременно входил к ним в доверие. Родственники и друзья не знали ни о каких «сомнительных» и даже новых знакомствах жертв. Скорее всего, человек искусства, богач, возможно, ведет денежное дело либо хорошо обеспечен, наследство не исключается. Его работы — это ритуал.

— Ритуал? — пораженно переспросил Учиха, оторвавшись от изображения с алтарём, выложенным из костей, где покоилась голова жертвы с червями, пробивающими себе путь из всех отверстий.

— Даты. Посмотри на все даты.

Итачи вновь открыл страницу с указанными работами. За три года — три периода. Первый — три жертвы. Второй — пять. Третий — пять. Поздняя осень, зима, весна. А точнее — конец сентября, ноябрь, январь, и две жертвы в марте месяце.

— В свой первый бенефис он исполнил только три жертвы: в сентябре, ноябре и январе. Что-то помешало ему закончить остальные две, судя по его системе. Не знаю, может, мы с Тобирамой его спугнули, в чем я сомневаюсь, либо нечто иное выбило его из колеи и заставило залечь на дно. Даты, Итачи. Я проверил их, и, думаю, ты и сам все поймешь. Это твое дело. Причем, как видишь, незавершенное.

В бездонных глазах цвета ночи застыли роковые числа. Это совпадение, хотел уверить себя детектив, но факты утверждали иное. Весь побледневший и взмокший от пота Учиха почувствовал слабость. Еще немного, и он потеряет сознание. Теперь вылазка со взрывом в эпилоге не казалась главной ношей на плечах за сегодняшний день. Откинув папки и устало спрятав лицо в ладони, Итачи вынес свой вердикт:

— Я берусь за дело.

Потухший огонь застыл в черном омуте глаз, что скрылись за водной гладью Токийского залива. Пелена мутной воды накрыла саваном погрузившееся изувеченное множеством ранений тело. Лишь умирающее солнце стало свидетелем очередных похорон безымянной жертвы, что нескоро найдет полиция. Отрубленная рука окрасила воду в благородный алый из мутно-бесцветной голубизны.

В зеркально-чистой глади отражался точно такой же бесцветный, мутно-голубой алмаз глаз, что печально, но в тоже время надменно смотрели в отражение. Маска белого кролика скрыла от мира взгляд хозяйки, чьи шпильки эхом разносили приближающиеся шаги. Уверенной и властной походкой седовласая женщина спустилась по крутой лестнице, освещенной свечами в канделябрах. Узкий тайный проход вел к одной единственной двери с резными быками со скалящимися пастями по обе стороны, держащими ручки. Отворив двери в мир подполья, женщина бесцеремонно прошла к столу, что уже занимало несколько персон в таких же причудливых масках. Женщина властно откинулась на спинку бархатного кресла, отделанного золотом, и по привычке пропустила платиновую прядь меж пальцев, скучающе подперев щеку рукой.