Кукушки Мидвича
Шрифт:
– Боюсь, что да, - согласился Зеллаби.– Я могу только одно сказать в утешение - рано или поздно шок проходит. Самое болезненное тут - открытая атака на человеческие предубеждения; я имею в виду прежде всего нас, мужчин. Для женщин это, к несчастью, лишь первый барьер. Я с восхищением любуюсь силой их духа, хотя, конечно, в этой истории мало что способно внушить восхищение.
Алан покачал головой.
– Для Феррелин это будет ужасный удар - так же как и для Антеи, добавил он поспешно.– Конечно, нельзя ожидать, что Феррелин сразу осознает все
– Мой дорогой друг, - сказал Зеллаби, - как муж Феррелин, вы имеете право думать о ней все что угодно, но, ради собственного спокойствия, вы не должны делать лишь одного - недооценивать ее. Уверяю вас, Феррелин все прекрасно поняла. Сомневаюсь, что она упустила хоть что-нибудь. Конечно же, она все поняла, а такое легкомысленное замечание сделала только потому, что знала, что если будет выглядеть обеспокоенной, то и вы будете беспокоиться за нее.
– Вы так думаете?– уныло спросил Алан.
– Да, - сказал Зеллаби.– Более того, с ее стороны это весьма разумно. Бесплодные волнения утомляют. Лучшее, что можно сделать - не выказывать своего беспокойства и поддерживать остальных, конечно, не забывая о необходимых практических и организационных шагах. Предлагаю вам ознакомиться с плодами достаточно интенсивной деятельности.
Что можно было бы делать еще - это активнее пропагандировать Современную Науку и Здравый Смысл, но тактично. Вы даже не представляете, сколько древних поговорок, многозначительных примет, старушечьих откровений, цыганских гаданий и прочих глупостей всплыло в поселке за последнее время. Мы превратились в настоящий кладезь для собирателей фольклора. Знаете ли вы, например, что в нынешних обстоятельствах опасно проходить через ворота кладбища в пятницу? Что носить зеленое практически равносильно самоубийству? Что есть булочки с тмином в высшей степени неразумно? Вам известно, что если упавший нож или игла воткнется острием в пол, то будет мальчик? Нет? Я так и думал. Но это неважно. Я собираю букет из этой цветной капусты человеческой премудрости в надежде, что это заинтересует моих издателей.
С деланой вежливостью Алан осведомился, как продвигается его Очередной Труд. Зеллаби грустно вздохнул.
– Я должен сдать окончательный вариант "Сумерек Британии" к концу следующего месяца. Пока что я написал три главы этого якобы современного труда. Если бы я помнил, о чем там речь, то наверняка счел бы их сейчас устаревшими. Трудно сосредоточиться, когда над головой висит топор.
– Меня больше всего поражает, как вам удается держать все это в тайне. Я бы сказал, что у вас нет никаких шансов, - заметил Алан.
– Я бы тоже так сказал, - согласился Зеллаби.– Я сам до сих пор удивляюсь. Может, это что-то вроде "Большой Лжи" Гитлера, только наоборот - слишком много правды, чтобы в нее поверить? Должен сказать, и в Оппли, и в Стоуче о некоторых из нас говорят весьма нелестные вещи. Мне приходилось слышать, будто в День всех святых мы тут предавались оргиям. Однако - и это весьма похвально - наши люди на провокации не поддаются.
–
– Я бы так не сказал. Скорее, люди просто не хотят в это поверить. Они достаточно наслышаны, но предпочитают думать, что все это сказка, которую сочинили, чтобы скрыть что-то вполне нормальное, но позорное. Но насмешки соседей нам даже на руку. Это означает, что газеты вряд ли добьются от них чего-либо интересного, если только не получат информацию от кого-то непосредственно в Мидвиче.
Еще около получаса Зеллаби рассказывал разные истории, иллюстрирующие солидарность жителей Мидвича, пока Алан не спросил задумчиво:
– Вы говорите, что несколько женщин, которые могли бы оказаться в таком же положении, все-таки его избежали, верно?
– Около полудюжины, - подтвердил Зеллаби.
– Вы не интересовались, где они были во время Потерянного дня?
– Нет. Хотя, кажется, Уиллерс интересовался. Давайте-ка вспомним, кто это был?
Он немного подумал и затем назвал несколько имен, включая Джанет.
– Вряд ли стоит считать миссис Гейфорд, - заметил Алан, - она пробыла в зоне всего полчаса. Но Бетти Шаттлер - это имя я помню. Она не из тех, кто был в автобусе на дороге из Оппли? В этом автобусе ехали четыре женщины. Вы не помните, как звали других?
Зеллаби помнил - имена были те, которые он только что назвал.
– Странно, - добавил он.– Как же я упустил?..
– Получается, что этого не случилось ни с кем, кто был в тот день у нас на виду. И значит, можно считать установленным, что беременность вызывается не усыпляющим излучением, чем бы оно ни было. Хотя в результате мы все равно не продвинулись ни на шаг...
– Ох, не знаю, - сказал Зеллаби.– По крайней мере, теперь мы можем не заблуждаться на счет способностей науки, этого "ужасного ребенка" нашего времени...
12. Браво, Мидвич!
"Очень сожалею, - писал мне Бернард в начале мая, - что обстоятельства не позволяют мне лично принести вам заслуженные поздравления в связи с успехом операции. На сегодняшний день ситуация полностью вами контролируется, что, честно говоря, удивительно; многие у нас считали, что уже на первом этапе придется предпринять какие-то формальные действия. Теперь, когда до дня "Д" остается около семи недель, мы надеемся, что сможем без этого обойтись. А что думают по этому поводу у вас? Как ты считаешь сам - Мидвич сумеет продержаться?"
Ответить на эти вопросы было далеко не просто. Если бы не общая напряженность, шансы на успех были бы достаточно велики; c другой стороны, меня преследовал страх, что все может рухнуть от малейшей искры, от нелепой случайности, которые во множестве поджидают нас за каждым углом.
Иногда Мидвич вдруг охватывала паника; она возникала словно бы ниоткуда и распространялась, как инфекция. Но нам всегда удавалось с нею справиться. Самых нервных успокаивал доктор Уиллерс, быстро организуя рентген и показывая, что все идет нормально.