Курсант: Назад в СССР 14
Шрифт:
Глава 26
«Волга» глухо урчала, пробираясь сквозь заросли, и фары, тусклые от пыли, едва освещали узкую дорогу, больше иногда напоминавшую тропу. Лес теснил и сжимал машину с боков, деревья нависали, будто старались не пустить нас вглубь. Машина скрипела, цеплялась брюхом за кочки, ветки били по бокам и стеклу, противно скрежетали.
— Сколько ехать? — спросил я, глядя, как дворники с трудом размазывают мокрую пыль на лобовом.
— Почти приехали, — проговорил Орлов, напряженно вцепившись в руль. — Там за валуном будет старая
Фары, наконец, выцепили просвет: вытянутая полянка, поросшая низкой травой и хилым кустарником, сползала прямо к воде.
Чёрное озеро лежало недвижимо. Луна висела низко, будто сегодня спустилась взглянуть на происходящее. В её свете рябь казалась живой — как будто кто-то шевелился под поверхностью. Ветер от воды тянулся холодный и влажный, воняло илом, водорослями и старым железом.
— Здесь, — коротко бросил Орлов, остановив машину и не доезжая до берега.
Он заглушил движок и выключил фары. Мы вышли, захватив фонарики. Борислав огляделся, вспоминая.
— Туда, — махнул он и пошел первым.
Под ногами хрустела по-лесному хвоя и ветки. КГБшник повёл влево, вдоль линии берега. Через метров сто мы подошли к склону, где валуны стояли плотно, как зубы исполинского зверя. Мрачный серый камень, поросший лишайником, местами занесенный землей и покрытый бурьяном, скрывал многое.
— Там, — показал Орлов. — Под корнями, под плитой.
Мы протиснулись в расщелину, больше похожую на капкан. Справа росла старая берёза, её корни охватывали массивный люк. Сверху — песок, мох, ветки. Но сразу видно, что кто-то уже копался здесь. Мох был сорван, трава примята, люк разрыт, на земле виднелись вдавленные следы подошв.
— Смотри, — я присел рядом с люком. — Здесь были. Недавно.
— Похоже, ты прав, Лазовские тут…
— Это и есть вход с засекреченный объект? — с сомнением покачал я головой. — Не так я его себе представлял.
— Основной вход заварен и закопан. Это — резервный лаз. Когда-то раньше, раз в год, техники через него спускались и меняли топливо у генераторов, аккумуляторы. Следили за объектом. А после того, как ПС-63 исчез, лаборатория стала по-настоящему заброшенной.
Он опустился на колени, стянул перчатку, снял с люка замаскированную небольшую крышку. Теперь был виден кодовый механизм — старый, механический, с ключевым пазом и шкалой. Орлов выставил код, после достал плоский ключ с насечками, вставил в гнездо и провернул. Металл не щёлкнул.
— Хм… Открыто, — пробормотал с опаской Борислав. — Ключ-то был только у меня.
— У Бобырёва мог быть? — спросил я.
— Запросто…. Когда лабораторию закрывали, бардак был, неразбериха. Срочно нужно было законсервировать её после скандала, это когда один из подопытных убил командира голыми руками и сбежал, раскидав охрану. Вот тогда и задумались о побочном действии ПС-63. Уверен, что это ещё не все его свойства изучили.
— И что он еще делает? Как влияет?
— Да кто его знает, но то, что человек сильнее становился, быстрее и выносливее — это одна сторона медали. Была еще и другая, и не одна даже. Но об этом умалчивали…
Орлов потянул
— Готово, — выдохнул КГБшник, заглядывая в черноту.
— Не слишком ли просто? — спросил я, вглядываясь вниз, куда вела проржавевшая железная лестница, обвитая паутиной и тенью. — Мы вот так на раз-два попадаем на закрытый объект?
Орлов пожал плечами:
— Формально — да, объект до сих пор под особым грифом. Но по факту, после того, как вынесли ПС-63, он никому особо не нужен. Всё, что можно было вывезти, вывезли. По документам — «законсервирован», а на деле — просто бросили. Ни охраны, ни сигнализации. Только я… да старая дверь.
— И зачем его оставили?
— Задавался тем же вопросом. Первое время ждал — думал, кто-нибудь да придёт за порцией вещества. ПС-63 пропал. Думал — вернутся за остатками. Но никто не пришел…
Он помолчал, глядя на порыжевшее железо:
— А потом, совсем недавно, пошёл слух: наверху, в Москве, решают вопрос о полном уничтожении объекта. Говорят, будут затапливать. Ликвидировать всё к чертям. Но это только разговоры. Официальных бумаг я пока не видел. Только приказ — охранять. Следить. И не подпускать никого. Такие дела, Курсант…
— Пошли, — кивнул я собеседнику, подбадривая.
Я видел его замешательство, он будто тянул время, всё размышлял да рассказывал, но спускаться в черноту совсем не торопился.
И я пошел первым. Спустился по холодной лестнице в абсолютную темень. Только достал, стоя внизу, из кармана небольшой фонарик, как в это время в помещении что-то щелкнуло и загудело, зажглись под потолком плафоны. Большая часть не горела, но некоторые сработали. Свет мертвенно-бледный, хилый, но все же лучше, чем с фонариком.
— Генераторы — на резерве. Запустились на движение, — сказал Орлов. — Топливо еще не испортилось, видимо…
Он спустился следом.
— Автомат на включение? — спросил я с некоторым удивлением. — Законсервировано же….
Сейчас было уже не время для эмоций, но вот ответы мне нужны были все.
— Вот именно, кто-то заранее запустил автомат. Кто-то, выходит, недавно ковырялся в генераторной. Мы внутри, — произнёс майор. — Верхний уровень — жилой. Ниже — лаборатория, хранилище и автономные блоки, а резервная генераторная здесь где-то, рядом.
— С неё и начнём, — сказал я, оглядываясь по сторонам.
Стены — крашеный бетон, серый, грубый, с пятнами ржавчины и местами забитым железным армированием.
— Не бункер, а целая крепость, — присвистнул я. — Ни за что бы не подумал, что это — научный объект. Больше похоже на запасной командный пункт на случай ядерной заварушки.
— В принципе, так и есть, — ответил напарник, отряхивая брюки. — Лаборатория проектировалась с расчётом на автономную работу в условиях ядерной войны. Здесь, знаешь, и противорадиационные шлюзы, фильтр-установки с йодными и угольными кассетами, стены тут — в два с половиной метра толщиной. Кислород есть в баллонах, а есть и регенератор. Аварийная электростанция, резервное водоснабжение.