La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
— У меня густые волосы, а кость не мерзнет, — в подтверждение взъерошиваю локоны.
— Ну, твое дело! Беги, дочка…
Пока Лариса Максимовна перебирает и раскладывает то, что сегодня нам привезла, а Сергей Сергеевич хозяйничает у Ярослава в гараже, мне в рабочий чат прилетает ставшее почти злободневным сообщение от крайне надоедливого с некоторых пор Игорюши — чтоб этот засранец долго жил — Бусинцева. Если честно, он так меня измучил своими официальными уведомлениями о том, что:
«Тебя не допустят к работе, Даша. Это, твою мать, никакие не шутки. Ты не прошла медосмотр.
Не спеша переодеваюсь, то и дело поглядывая на светящийся экран смартфона. Сообщения летят, как неудержимый снежный ком, разбивающий крепкую привычную конструкцию. Ну что ему сказать на это все? Что не боюсь его и мне плевать на угрожающие последствия и возможный волчий билет в своем послужном списке? Рано или поздно ситуация все равно изменится, и он будет первым, кто станет умолять меня вернуться в группу на тяжелую танцевальную службу. Терпсихора позовет или отдаст ему приказ, а у него не будет выхода — его неудовлетворенные, почти брошенные или кинутые на финансовое вознаграждение, клиенты интеллектуально или физически продавят и поспособствуют моему скорейшему восстановлению в той же должности, но с повышенным окладом и, возможно, премиальным бонусом, который я выторгую у засранца в качестве недополученных отступных при своем предшествующем увольнении.
Или, возможно, что пройду ежегодное освидетельствование немного позже? Сейчас неподходящий момент для праздных шатаний и стояний в очередях под государственными кабинетами с одной лишь целью, чтобы потешить разговорами «про это» скучающих врачей.
Или, наконец, что проплачу, так уж и быть, тот сверхважный разрешительный документ от медицинской службы?
«Не истери, Буса!» — хихикаю и набиваю свой ответ.
Он тут же перезванивает и почти орет мне в ухо о том, что через две недели будет, по всей видимости, мой последний рабочий день.
— Новые правила, Даша. Меня хорошо слышно? — рычит в трубку.
— Не кричи, я не глухая. Что еще за правила? — поправляю воротник своего гольфа.
— Тебе сколько лет?
— Тактичностью ты никогда не отличался. Женщинам такие вопросы не принято задавать, мужчина. Узнай об этом в отделе кадров, Игорек…
— Горовая! — резко обрывает мой издевательский ответ. — Там до хрена специалистов. Ты что, маленькая? Врачей боишься? Какой из них тебя пугает?
— Окулист! — хмыкаю и поворачиваюсь задницей к зеркалу. Вполоборота рассматриваю себя, проглаживаю швы на бедрах, успокаиваю оттопырившиеся карманы узких черных брюк, завожу ладони между ног, расправляю внутренние «морщины».
— Даш, — он слишком жалобно звучит, — я тебя прошу…
— Игорь, правда, некогда. Я скоро буду на рабочем месте, там и поговорим.
— Мы отменили твои занятия, Даша. Извини…
Я округляю глаза и, склонившись над телефонной трубкой, куда-то в непонятный мир кричу:
— Ты охренел? Что за самоуправство, Игорь? Это важно? Важно, не подвернула ли я ногу по пути на работу или, неудачно спрыгнув с кровати, не потянула ли сухожилие? Не подвернула и не растянула! Поверь, такие травмы я бы почувствовала.
— Уверен, что так быстрее будет. Ты сейчас подсуетишься с медобходом, а завтра принесешь направления, в которых будут стоять отметочки о том, что ты сдала все перечисленные анализы и прошла хоть какую-то часть узких специалистов. Угу?
Вот же сволочь!
— Я уволюсь, — выставив на пояс руки, угрожающе рычу.
— Тебя и так уволят, Горовая. Пойдешь на содержание к муженьку, который будет просто счастлив! Эскорт-услуги согласно прейскуранту. Не только сине-черный штамп в отечественном паспорте, но и денежное содержание красивой, но бесполезной в денежном искусстве, аргентинской куклы…
— Закрой рот! — перебиваю Бусу.
— … а так хотя бы будет так называемый последний шанс запрыгнуть в вагон законопослушных исполнителей.
Да пошел он!
Хватаю свою сумку, проверяю имеющееся содержимое, закидываю внутрь мобильный телефон и все же просматриваю выписанное давным-давно направление на плановый осмотр. Хотела бы проигнорировать, да видно ничего не выйдет.
— Даша! — кричит мой свекр. — Детка, ты все?
Подскакиваю к перилам и, перегнувшись через них, с улыбкой вниз ему говорю:
— Иду, Сергей Сергеевич…
Поликлиника, регистратура, в которой даже нездоровой телом мне не протолкнуться, узкие коридоры, пропахшие лекарством, дерматиновые лавочки, забитые тяжелобольными или только лишь обследуемыми клиентами на стационар… Чертовы электронные талончики и любимая живая очередь с вполне конкретной целью — просто пообщаться:
«Как вообще здоровье? Что да как?».
Я выполняю все, согласно назначениям — рентген, общие анализы, тест на «Ш, Б, М, Н, К» и тихий шепот «свистящих» чисел в кабинете отоларинголога.
— Слух превосходный, — с улыбкой пишет доктор, сдвинув на бок лобный рефлектор. — Жалоб нет?
— Нет. Спасибо, — перебираю пальцами ремешок своей сумки и нервно посматриваю на время.
— Вы куда-то торопитесь? — замечает мои суматошные движения.
— Меня муж ждет, — бросаю взгляд в ее записи и непроизвольно улыбаюсь, там все «плюс», «удовлетворительно» и «сто процентов».
— Что у Вас еще осталось, — она переворачивает амбулаторную карточку для того, чтобы, по-видимому, прочесть мои имя и фамилию, — Дарья Алексеевна?
Открываю свои заметки и пролистываю список. Вожу пальцем и отмечаю закрашенными квадратиками то, что уже выполнила.
— Кажется, хирург, дер-ма-то-ве-не-ро-лог, — читаю по слогам, — и невропатолог.
— Сегодня неприемный день. Подходящее время уточните в регистратуре, пожалуйста, — любезный врач пожимает плечами. — Так что, потерпите еще несколько минут. Я постараюсь быстро закончить и отпустить Вас к мужу.
Шепчу «спасибо» и громко выдыхаю:
«Хорошо!»,
а врач в ответ мне мило улыбается и ниже над столом опускается головой, всматриваясь в свои записи.