La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
«Пап, пап, папочка, я не хочу ничего бросать!».
Словно и не было всех тех четырнадцати лет, помню, как точно так же выкрикивала своему наставнику, что хочу все забросить, поймать свой никак не уловимый дзен и в закат танцующей походочкой уйти… Похерить то, к чему стремилась, чего хотела добиться! И о чем сейчас хотела бы забыть, как о страшном сне.
«Да разве это главное, Даша?» — встряхиваю головой, словно из нехорошего забытья в реальность возвращаюсь.
— Кирилл! — Вика поджимает сжатые ручонки к своим губам. — Ярослав, — переводит взгляд на моего мужа, а затем на своего, — Андрей,
— Вам решать, Кирилл Ярославович, — муж прикуривает и откидывает зажигалку, проскакивающую на поверхности стола, как водомерка по темной водной глади.
Первый серьезный заезд — первый удручающий сознание и будоражащий нервную систему гнилой провал. Кирилл пришел шестым! Я, конечно, в этом не разбираюсь, но…
— Спасибо за рекомендацию, тренер, — всхлипывает все-таки еще мальчишка, вот только несколько часов назад подкидывающий меня на своих руках, изображая из себя Геракла.
— Всегда пожалуйста, — Ярослав затягивается, затем прищуривает один глаз, поворачивает голову и как бы свысока рассматривает меня. — Поедем домой, Даша? Ты устала?
Ему решать или все же мне?
Мальчишка почти плачет, а Ярослав спрашивает, хочу ли я домой? По-моему, это неправильно, жестоко и весьма высокомерно. Его сыну нужна поддержка и совет, в конце концов. Он, как отец, мог бы высказать свое мнение и направить парня в нужное русло. Кирилл выпрашивает отеческое наставление, он ждет, что ему помогут, а мой муж с баюкающей меня улыбкой, лениво интересуется, не устала ли его «рыбка».
Так же нельзя! Кириллу необходима поддержка, слова утешения, возможно, обещания или клятвы в том, что все в ближайшем будущем сложится так, как он хочет, ведь у него прекрасные гены, физическая подготовка, налицо старательность, упертость, хватка, отличный тренер, в конце концов, он должен соответствовать планке, заложенной его родителями:
«Кирилл Горовой будет как его отец!» — он мне сам в нашу первую встречу, гордо выставив подбородок, сказал.
Поэтому:
— Мне кажется, что место, которое ты занял, Кирилл, прекрасная возможность развиваться дальше. Шестое…
— Даша! — Ярослав шипит, опускает взгляд и стряхивает пепел сигареты.
— Первое место обязательно будет! — ярко улыбаюсь, не обращая внимания на очевидное недовольство мужа, и продолжаю. — Главное, не сдаваться. У тебя все получится, а бросать…
— Даш? — Ярослав сжимает мою руку и тыльной стороной ладони подносит к своим губам. — Поедем домой, кумпарсита?
Он меня так мило затыкает… Или что это означает?
— Я… — квакаю и тут же замолкаю.
Муж спокойно поднимается, очевидно пренебрежительным жестом откидывает в урну сигарету, протягивает мне руку и красивым взглядом заклинает, чтобы я без разговоров встала и ушла вместе с ним.
— Папа! — сын шепчет не смотрящему на него отцу.
— Встретимся на треке согласно расписанию тренировок, парень. Я доволен сегодняшним результатом. Стратегию обсудим в рабочей обстановке без праздных зрителей и сочувствующих твоему положению сверхэмоциональных женщин. Кстати, — ухмыляется, — всегда нужно тщательно проверять стойло на предмет лишних ушей и слишком доброжелательных советов. Чужое особое, щадящее нервишки растрепанного спортсмена, мнение до добра никогда не доводило,
Машину не разбил и до финиша добрался? Это Ярослав сказать забыл?
— Пап? — Кирилл идет за нами и без конца твердит родительский статус мужа. — Папа, па? Отец?
— Так нельзя, — бухчу себе под нос. — Что ты делаешь? — выкручиваюсь, пытаясь вытащить свою кисть из цепкого захвата правой руки Ярослава.
— Даш, он должен разобраться сам. Не мешай, пожалуйста, — спокойным тоном произносит мне в макушку.
— Не бросай его, — то и дело оборачиваюсь назад. — Ты же отец! Твое поведение жестоко! Куда мы так торопимся?
Нельзя бросать! Надо бы остановиться и поговорить с мальчишкой по-хорошему, объяснить ему, в конце концов, что его любят, что за него болеют, надеются и даже знают и абсолютно уверены в том, что он… Будет только первым! Но не вторым… Серебро — дешевый металл, невзрачная награда. Второе место для откровенных лузеров, тех самых неудачников!
Поднимаю руку и рассматриваю свое обручальное золотое кольцо. В памяти всплывает один эпизод из старой, давно прошедшей жизни. У моей бабули всю жизнь на том самом пальце было серебро. Если честно, очень странно и забавно! Там была «коронка» с мелкой россыпью каких-то переливающихся камешков. Ее обручальное кольцо было необыкновенным, аккуратным и очень мягким. Но серебряным… Откровенная дешевка! Означает ли это, что дедушка мою любимую бабулю недорого ценил?
— Я не бросаю его, рыбка. С чего ты взяла? — Ярослав наклоняет ко мне голову. — Это занятое место Кирилл, конечно же, надолго запомнит. Но и выводы он тоже должен сделать. Ему следует понять, как нужно вести себя в той ситуации, в которой он по своей дурости на трассе оказался.
— Я поняла, но… — еще раз оборачиваюсь и замечаю, что, похоже, мальчишка устал за нами бежать и сдался. Стоит на полпути с опущенной головой и всхлипывает, как девчонка.
— Он мужик, Даша. Нечего здесь нюни распускать. Пусть терпит и осознает.
— Ты хоть рад его результату? — сощуриваюсь, задираю голову, пытаясь схлестнуться взглядом с Ярославом.
Муж хмыкает, перехватывает меня, обняв за плечо, крепко прижимает к себе.
— Мою радость не передать словами, кумпарсита. Это было, — Ярослав замолкает, несколько раз сжимает мое плечо, приподнимает, а затем продолжает, — очень круто. У сына есть способности. Я просто не люблю слово «талант», кумпарсита. По душе — скрытые нереализованные возможности. Когда на человека вешают ярлык о его сущей незаменимости, исключительности…
— Это плохо? — с шипением перебиваю.
— Это уничтожает рвение, Даша, и превращает человека в замученного его «талантливым хозяином» раба. Строятся рамки, в которых он мечется, возводятся липовые стены, о которые потом так жестко разбиваются мечты и желания «таланта», так и не сумевшего их реализовать. Люди погибают.
Мы подходим к машине, Ярослав снимает сигнализацию и открывает для меня пассажирскую дверь. Следит за тем, как я забираюсь в салон, как поджимаю ноги, как расправляю юбку, укладываю сумку на колени, тянусь к ремню, защелкиваю карабин и мертвым взглядом устремляюсь в лобовое стекло.