La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
— Ярослав, — вытаскиваю свою руку, цепляюсь пальцами за его протез в попытке опустить изрядно «распустившуюся» конечность, — перестань. А вдруг застрянет, что тогда?
Слышу, как муж прыскает и шепчет:
— «Последний дюйм» Олдриджа читала?
— Перестань, — дергаюсь и извиваюсь. — Это совершенно не смешно.
— Так читала или нет, кумпарсита?
— Да! Да! Да! Замолчи, Ярослав.
— Если я, как ты говоришь, вдруг застряну, то придется моей жене навороченную машину к месту назначения доставлять. Так что…
Шиплю, рычу и ерзаю, толкаюсь задом, выдираюсь… Мне это неприятно! Зачем
— Даш, ты ошиблась в своих выводах и в моей реакции на шестое место сына. Все-все! Я больше не буду, не буду. Тихо-тихо, — тормозит мои движения, стреноживает, как кобылу, и продолжает дальше говорить. — Я не унижал его, а полученным результатом я доволен как никогда! Это было великолепно, не устаю это повторять. Если бы парень знал, с чего я начинал.
— Ты должен был ему об этом сказать, — бормочу под нос, — а не устраивать игру в молчанку, сочувствующим взглядом рассматривая пацана, которого на трассе размотало, как неумелого новичка.
— Я не согласен, Даша. Рассказать о себе и впечатать ему в душу ложную надежду, типа это не конец. Нет уж! Пусть старается и ни с кем себя не сравнивает. Он станет лучше, если закончит слушать, что говорят другие люди и отойдет от установки, транслирующей сообщение о том, что: «Раз мой отец в девятнадцать лет не мог нормально выполнить старт, потому что у него от страха дрожали не только руки, но и дергались ресницы, подлавливая нервный импульс большого тела, то и мне на дано, не стану, брошу и покину». Или наоборот! Весьма простые умозаключения. Каждый индивидуален, прекрасен, закончен и несовершенен так же индивидуально. Мы эксклюзив по жизни, а значит…
Я не согласна! Вот моя семья, например… Глубоко вздыхаю и откидываюсь головой на крепкое мужское плечо.
— Здесь так спокойно, Ярослав, — перебиваю мужа, прикрываю веки, мотаю головой, принюхиваюсь к любимому запаху, кончиком языка облизываю щетинистую скулу. — Поласкай? — обхватываю его руку, опускаю нашу связку вниз и прячу, как тайное сокровище, под плед.
— Расскажи о результатах, Даша, — муж тут же перехватывает мой посыл, а я шире раздвигаю ноги.
Чувствую, как Ярослав касается своей ладонью моего нижнего белья, осторожно сжимает плоть и пальцами в сторону отодвигает трусики.
— Да-а-а-а! — забрасываю свои руки ему на шею и подаюсь вперед. — Вот та-а-а-а-к…
— Даш… — шепчет в мои губы, не останавливаясь там внизу. — Открой глаза, рыбка, и смотри на меня.
Я выполняю просьбу и еще сильнее притягиваю его к себе. Сама насаживаюсь на мужские пальцы, которые он за каждой моей попыткой с издевательским смешком от центра наслаждения мгновенно убирает, забираясь по давно проложенному курсу вверх на самый лобок. Ярослав пытает лаской и с коварным прищуром всматривается в мои глаза.
— Что случилось, детка? — теперь щекочет кнопку наслаждения, затем проводит раскрытой ладонью по липким от выступившей смазки складкам. — Ну же… Как ты хочешь?
Я дергаюсь, впиваюсь ногтями в кожу головы, расчесываю мужские волосы, выгибаюсь и шиплю ему в лицо:
— Еще хочу!
Ярослав умеет дарить мне наслаждение, которое я всегда любезно принимаю.
— Еще… Еще… Еще.
Он трахает рукой, при этом не сводит с меня пытливых глаз. Его движения ускоряются, а я струной вытягиваю нижние конечности и
— Господи-и-и-и! — сильно содрогаюсь и пищу.
— Тшш, — он резко убирает руку и перегибается через мое плечо. Раскрывает плед и смотрит на то, как дергаются внутренние стороны моих бедер и как похабно выглядит мое женское начало с на сторону сдвинутым исподнем бельем.
— Отличное продолжение вечера, кумпарсита. Твой черед!
— Хорошо, — трепеща ресницами, с придыханием произношу.
Кряхчу, пока свожу поплывшие от ласк конечности, усаживаюсь поудобнее, пытаюсь развернуться, одновременно с этим запускаю руку в разворот его рубашки, облизываю глубокую ямку у основания шеи, затем забираюсь выше, сильно прикусив подбородок Ярослава, плавно отстраняюсь и смеюсь:
— Что мне делать? Подскажи, пожалуйста. Я хочу как можно быстрее отработать свой долг.
— Расскажи мне, как твой день прошел! — спокойным тоном отвечает, закладывая мне за ухо выбившуюся прядь закрученных волос. — Даш, ты же помнишь…
Сейчас он мне заложит о доверии! Еще бы! О таком он каждый божий день твердит. Как такое можно забыть? Хотя… Не нужно обладать особыми способностями, чтобы просто не упоминать о том, что давно пора похоронить.
— Ярослав…
— Не обманывай меня, Даша, — обводит пальцами обводок, щекочет, как блохастую шавку, за самим ушком, спускается на мочку и несильно прижимает мякоть. Затем подается ко мне и как будто по-отечески прикладывается к моим губам. — Не надо, детка. Что случилось? Я вижу все и…
— Ты меня читаешь, Ярослав?
— Да.
— Интересно? — язвлю с кривой улыбкой.
— Да, — серьезно отвечает.
— Ты забыл добавить «пока», — ухмыляюсь и тут же корчу недовольную рожу. — Извини…
— Я читаю, потому что автор нравится. Интересно пишет, очень необычно…
Это означает, что я интересная и необычная? А он торчит от содержания или все же не вдается в смысл?
— Твой формат, Ярослав?
— Вполне. Мне подходит и слог хороший.
Рисую ногтем пальца завитки на его шее, прикрыв глаза, губами прикладываюсь к любимым мушкам на щеках. Я пробую на вкус собственного мужа, которому не в состоянии кое в чем постыдном признаться, потому как если расскажу, то от неизбежного горя, которое он мне законным разводом организует, умру.
— А когда прочтешь, отложишь? Соорудишь полку «избранное», «приватное, потому что пошлое» или «абсолютно неинтересное, потому что долгое»?
— Я начну сначала, рыбка — подмигивает и улыбается. — Извини, но я, видимо, недалекий или тупой.
Мы друг для друга, как раскрытые книги. Ну что ж… Я хотела рассказать о проблеме, исключительно о своей проблеме, у Ярослава проблем с этим, с пресловутым деторождением, нет.
«Представим ситуацию, пожалуй…».
Пока я не начала говорить, надо бы подстраховаться и подстелить страхующую мягкую подстилку. Не могу лететь без парашюта и подушки с такого небоскреба, на который наш брак, уже два года как, вознес меня. Это больно, а это… Это мой любимый Ярослав! Который, возможно, от меня откажется и бросит бесплодную или не «способную к зачатию» жену, так до конца и не прочитав.