La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
Пока она приводит себя в порядок и собирает с пола разбросанные книги, по-старчески кряхтит и на чем свет костерит меня за напор, который я ей тут непредумышленно организовал, я получаю сообщение на свой телефон.
«Пап, мы уже приехали. Стоим под воротами. А вы где? Дома никого» — спрашивает Даша.
«Уже идем, рыбка» — быстро набираю и тут же отправляю.
— Мать? — разглядывая экран смартфона, обращаюсь к Оле.
— А?
— Они уже у нас, — прокручиваю в руках свой телефон.
— Я готова, — жена вытягивается и ждет, пока я подойду
— Это мое первое задание на сегодня, я так понимаю? — подмигиваю и укладываю ее руку, несильно хлопаю по тонким женским пальцам и на тыльной нежной стороне ладони Ольги рисую «огурцы».
— М-м-м, задание? — удивленно изгибает бровь.
— Я начинаю себя, как джентльмен, вести, предвкушая обещанную за плюшки ночь любви, — целую ей висок, обняв другой рукой за голову. — Идем, мой нежный цветок, а то детвора там с ума под нашими воротами сойдет. Родителей кутята потеряли, твою сиську просят, под закрытыми дверьми скулят. Господи-господи, кто только мою жену не сосал! Девчонки и один подкинутый мальчишка, а также их…
— Да уж, Алексей Максимович, галантность, такт, уважительное отношение к женщине налицо.
— Мать-мать-мать, женщин нужно не только уважать, — оставшуюся часть своей глубокой мысли выдаю ей в ухо, — но и любить. Я тебя люблю, а ты?
— Сегодня — нет!
— Нет? — таращу взгляд.
— Идем! — повиснув на моем локте, живым грузом обмякает.
— Скажи вслух и очень громко! — двумя ногами упираюсь в землю, задом приседаю, и не спешу идти.
— Лешка, я тебя люблю всю жизнь, но иногда…
— Довольно! — запрокинув голову, смеюсь. — Люди, люди, люди, слышите? Царевна Несмеяна мне в любви призналась…
«Пап, вы где?» — с вопросом в наш разговор опять влезает Даша.
— Та-а-ак! — рассматриваю сообщение и тот эмодзи, который дочь поставила за изогнутым знаком вопроса. — Нам надо поторопиться. Изголодались, видимо!
— Вот и я о чем. Может, поспешим, любимый муженек?
Перед выходом из родительского дома еще раз с нескрываемой тоской оглядываюсь назад, осматриваю почти прощальным взглядом всю обстановку, глубоко вздыхаю, и опустив голову, раскрываю перед нами дверь.
— Леш… — Ольга шепчет, встав на носки и трогая губами мою щеку. — Постарайся не устраивать допрос ребятам. У них вчера был очень важный праздник. Мы пригласили их в гости не для того, чтобы…
— Неважно. Я просто хочу отдать подарок, Оль, — заканчиваю за нее. — Поздравить, обнять, посмотреть на нее и отдать ключи…
— И это тоже, но, — жена сильно сглатывает и тихо продолжает говорить, — не настаивай, пожалуйста.
— Не настаивай, не напирай, не командуй. Разве я лезу в их жизнь?
— Давай, сначала я поговорю, а потом ты.
— Подготовишь типа? — ухмыляюсь.
— Объясню, что это…
— Мой подарок! Не думал, что о таком просить, практически упрашивать нужно. У нее дурной характер, мать. Кое в чем она копирует меня, бабушку, но в основном…
— То есть, то, что тебе, любезный муж, не по нраву, то мой импринтинг?
—
Она легко прищипывает меня за бок и как недоразвитому шикает, сверкая темным взглядом. Мы выходим из опустевшего без моих родителей дома и останавливаемся на широком, увитом глицинией крыльце. Жена отпускает мою руку, чтобы я мог закрыть дверь, посматривая в сторону нашего дома.
— Ты их видишь? — вожусь с дверным замком. — Где они и что там делают?
— Вижу. Стоят, обнявшись, возле машины Ярослава. Целуются, похоже, — отвечает мне.
— Так! Быстро прячь глаза. Не подсматривай, — посмеиваясь, угрожаю.
— И не думала даже. Ты сам спросил! Господи! — краем глаза замечаю, как вскидывает руки и ладонями, как будто чего-то испугавшись, закрывает рот.
Что там еще такое?
— Оль, что? — резко становлюсь серьезным и шиплю вполоборота.
— Красивые такие. Оба в белом. Леш…
— Что?
— Как ты думаешь…?
— Ничего не думаю, — бесцеремонно перебиваю, не даю ей договорить, отрываюсь от двери и, не поднимая головы, чтобы не смотреть на дочку с зятем, беру жену за руку и свожу по ступеням вниз. — Идем к ним.
— Ты, видимо, не доверяешь Ярославу? — отчетливо сквозит издевка в начинающемся предложении.
Доверяю? Доверяю — без сомнений! Но не стану ей об этом говорить. Обойдется! К тому же, если выскажусь, то рискую пролететь над запланированной ночной кроватью, как та фанера над Парижем. Предпочту по данному вопросу сохранить нейтралитет.
Мне нравится Ярослав Горовой. Однозначно! Как гонщик и как обычный… Посторонний человек. Но он женат на моей любимой Даше, с которой был знаком от силы две недели, а может, и того меньше. Два года назад у меня на языке вертелся всего один вопрос:
«А на хрена такая спешка, дети? Живите так! Я, как отец, благословляю вас на счастливый, но до особого распоряжения незаконный брак!».
Прекрасно помню, как они приплыли с томными, слегка блаженными, улыбками и в два голоса любезно сообщили, что решили пожениться. Меня аж перекрутило, сперва, конечно, передернув, от известий. Что я вру? В тот день я тупо чуть не сдох. Слюнями сочно поперхнулся, затем всплакнул, подвис мозгами — почти раскис, если бы не одалиска, то, вероятно, сегодня была бы иная, возможно, для кого-то и веселая, годовщина:
«Уже два года, как Алексей Максимович Смирнов покинул нас! Помянем молча, не чокаясь, стоя, вспомнив лишь хорошие моменты. Смирняга был крутым мужиком, великолепным сыном, добрым, любящим отцом, до внуков не дожил, но жене оставил пожизненное весьма достойное денежное содержание, двух дочерей родил…».
— Леш… — Ольга обхватывает мою кисть и перекрещивает наши пальцы.
Смотрю на наш с женой кулак и шумно выдыхаю:
— Что?
— Не спеши. Просто посмотри на них…
Не могу, если честно. Не в состоянии, не в силах! Но все-таки приподнимаю голову, прищурив взгляд, медленно обозреваю из-под насупленных бровей действительно красивую картину.