La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
— У меня… — начинаю говорить и мгновенно затыкаюсь.
Молчим! Еще чего-то, видимо, ждем. Когда накатит вдохновение или страх меня отпустит и стыд прекратит судьбой назначенную пытку?
— У меня… — вторую жалкую попытку предпринимаю, но в наш разговор вклинивается его мобильный телефон. — Кто это? — вздрагиваю и, вытянувшись, отстранюсь.
— Не знаю.
Придерживая меня искусственной рукой под спину, правой отвечает на звонок:
— Добрый вечер, Алексей!
Это папа! Мое спасение, наверное. Хотя лучше бы это был Сергей!
— Да, спасибо. Конечно, — спокойно
Что еще за соглашение? Что за благодарность и игривая ухмылка?
— Было бы замечательно, — Ярослав подмигивает и улыбается. — Мы будем! До свидания, — и неторопливо отключает телефон.
— Что случилось? — с дрожью в голосе задаю вопрос.
— Нас в гости приглашают. Чего ты встрепенулась, рыбка?
Это чертов непорядок с совестью, товарищ. Верещит проклятая от объема информации, которой не с кем поделиться потому, как в случае разглашения, носителю секретов секир-башка и все недолга.
— Нам пора? — дергаюсь и пытаюсь встать с барьера.
— Даша? — теперь двумя руками вжимает меня в себя, я смешно крякаю и застываю, прекращаю все попытки и чего-то жду от Ярослава. — Я весь твой и готов слушать! Пожалуйста, начинай…
«Я больна, любимый… У меня женские проблемы… Я не смогу родить тебе ребенка из-за юношеской оплошности, в результате которой я сознательно лишила себя возможности стать матерью наших детей. Меня предупреждали о последствиях, я не слушала, брыкалась, рычала и просила лишь о том, чтобы этот эмбрион вырвали из моего нутра и выписали через два часа. Но…» — так, наверное, нельзя, к тому же, это очень грубо.
— Ты хочешь детей? — захожу как будто бы издалека, с другой подветренной стороны.
Ярослав громко хмыкает, улыбается и, как кот, объевшийся сметаны, растекается по красивой физиономии своим ртом:
— Очень!
— Господи, Господи, Господи… — шепчу, а на последнем воспоминании божественного имени в том самом всуе, упираюсь в мужское плечо лбом и, жалко всхлипывая, произношу. — У меня не получается… Хр-р-р! — шмыгаю носом и истерически икаю. Сейчас я плачу, но без слез. — Не могу, понимаешь? Боже мой…
— Даш? — Ярослав пытается меня отнять от себя. — А ну-ка посмотри сюда. Я ничего не понимаю.
— Я бесплодна, Ярослав. Что тут, — громко икаю, — непонятного? Какой абзац тебе по буквам прочитать? Не получится у нас, хоть затрахай до искр из глаз. Господи! Мамочка!
Руками он обхватывает мое лицо и удерживает голову так, как ему удобно — глаза в глаза и друг напротив друга!
— Успокойся, рыбка! Не кричи! — шипит, почти не двигая губами и не раскрывая рта. — Тихо, Даша, перестань.
— Бесплодна, понимаешь? — еще раз гадость сквозь сдавленный руками крик повторяю.
Вот такой чудо-подарок на вторую годовщину нашего брака!
«Ты мной доволен? Вот тебе и правда, о который ты так заклинал, Ярослав…Теперь ты бросишь меня? Сказочке конец? Финал!» — по всем каналам транслирует мой воспаленный мозг и ни на секунду не замолкает.
— Кто это сказал? — скрежеща зубами, тихо спрашивает.
— Официальное заключение врача, — выплевываю, глядя прямо на него. — Я не смогу стать матерью. Господи, я даже не смогу
Какая теплая его левая искусственная рука! Пытаюсь выкрутиться из тисков, удерживающих мое лицо на необходимом для мужчины уровне, но все без толку — я слишком маленькая и хрупкая, а Ярослав — большой и… Чересчур сейчас серьезный!
— И что? — исподлобья шипит в лицо.
— Что? — недоумевая, осекаюсь.
— Дальше что?
— Что? — зачем-то окончание за ним с долбаной икотой повторяю.
— Не можешь? Или я плохо старался?
По-моему, он все-таки меня не понял.
— Я…
— Два года вместе, Даша, — убирает свои руки с моего лица и перемещает их мне на талию, — очень малый срок, рыбка, — с мучительной улыбкой продолжает, — почти ничего. Мы иногда предохранялись, а иногда смеялись, дурачились и занимались откровенным рукоблудием. Мы не пробовали по-настоящему…
— Я бесплодна, Ярослав!
«Смирись же с этим…» — прошу его, ни произнося ни звука.
— Извини, но это как-то спорно и… — муж прищуривается и слишком тщательно подбирает нужные и цензурные слова.
Вижу, как его корежит от приходящего осознания смысла того, что я только вот произнесла. Ему бы как следует выговориться, отметелить грушу, например, но он уважает свою абсолютно незаслуживающую этого жену, поэтому:
— … это притянуто за уши, словно стандартная отписка в пользу чьей-то несостоятельности. Я хочу поговорить с этим врачом, рыбка. Пусть он объяснит мне, у которого якобы с его слов, конечно, проблем нет, обстоятельно и без эмоций, что означает формулировка «я бесплодна». Какого черта? Мы пройдем лечение, в конце концов. Это не дремучий лес, а цивилизация. Посмотри, — он снова крутит перед моим носом свой протез, — куда медицина шагнула. Мы это все разрулим. Черт! — Ярослав запускает здоровую пятерню в свои волосы и наводит там любимый мною «творческий беспорядок». — Даш, — он вскидывает голову и заглядывает мне в глаза, — ты согласна со мной? Какая-то несостыковка? Почему, в конце концов, бесплодна?
— Нам надо расстаться. С детьми не выйдет! — всхлипываю и смаргиваю, теряя с ним зрительную связь.
На этом в этой «книге»… ТОЧКА! Вот и весь мой праздничный рассказ!
Глава 19
Смирновы…
Алексей
Как неуютно и по-отшельнически дико в этом месте. Передергиваю плечами — отвратительно, зловеще, до чертиков кошмарно, просто жутко. Прикрываю глаза и прислушиваюсь к немым, и в то же время резонирующим, звукам. Резонирующим? Я не ошибся? Нет! Немым? Их больше нет? Ни звука! Нет? Совсем! Адский вакуум и глубокая каверна. А по сути, обыкновенная двухэтажная добротная коробка с гостеприимным входом и остатками великолепной обстановки. Здесь есть камин… Огромная библиотека… Спальня моих родителей… Детские — моя, Серегина… Игровое помещение для внучек… Наши гостевые комнаты… Потайное место… И чердак!