Легенды авиаторов. Игровые сказки.
Шрифт:
— Пуап летал в Англии, на «Спитфайре», — заметил Вася. — Участвовал в сражениях на территории французской Западной Африки. Меня эта тема особенно интересует, потому что когда летчиков «Нормандии» спросили — какие машины они предпочитают, то выбор был сделан в пользу «Як-1». И якобы это сильно обидело англичан. А французы...
— Вообще-то, Вася, вынужден тебя разочаровать, — возразил Билл Хопкинс. — Изначально стороны договаривались
— Во-первых, легенда о выборе между английскими и советскими самолетами красивая, — отмахнулся Вася. — А во-вторых, все равно использование самолета «Як-1» было самым логичным.
Хопкинс добавил:
— Пуап ведь летал на «Спитфайрах» и мог сравнивать. Позднее он говорил, что «Як-1» — более легкий, чем «Спитфайр», быстро взлетает и очень маневренный. «Побывав в боях в Англии, я знаю, — писал он, — насколько важны эти два качества. Взлететь как стрела, чтобы скрыться за солнцем, и вылететь как можно быстрее, чтобы зайти в хвост противнику. «Як» был идеально приспособлен к снегу, дорожной грязи и безграничным русским полям. Ничего заумного в кабине, в отличие от «Харрикейна» или «Спитфайра». И лучший обзор, который я когда либо видел у истребителей...»
— Между прочим, поначалу французы за здорово живешь ломали нашу технику, — припомнил Вася. — В конце концов, ребятам логично напомнили, что сбивать, по идее, требуется немецкие самолеты, а не советские... Но они быстро научились. Пуап вообще однажды явил чудеса.
— Это когда еще? — спросил Вольф.
— Погоди, я помню эту историю! — перебил Ларош. — Это когда самолет Пуапа подбили, и при посадке одна из стоек шасси не выходила. Летчику приказали покинуть самолет. А он упрямый такой, самолет не бросил и посадил его на одно колесо. Сохранив таким образом драгоценную машину.
После паузы Франсуа Ларош заговорил:
— В самые первые дни на своем «Яке» Пуап нарисовал акулью морду. Для устрашения врага и поднятия боевого духа.
— Ему потом досталось за эту акулу, — кивнул Вася. — Помню, как же. Пуап тогда погнался за FW.189, неудачно спикировал и порвал себе барабанную перепонку. После боя майор Литольф его спросил: «Вы хоть сбили самолет, из-за которого получили травму?» А Пуап такой: «Сбил бы, да забыл снять предохранители». Ну ему и выдали: мол, вам бы лучше, мсье, не акулу, а ворону на самолете намалевать.
— Из-за этой барабанной перепонки он провел в госпитале целый месяц, — вставила реплику Зиночка. И когда на нее воззрились дружно все присутствующие, грустно улыбнулась: — Что, думаете я не читаю биографии знаменитых летчиков? Да я каждого как родного... — Она аккуратно промокнула уголки глаз платочком. — Вы знали, например, что отец Ролана де ла Пуапа погиб в сороковом году при оккупации Франции?
— Гм, — сказал Вася. — Может быть, я и не знал.
Голос Зиночки зазвенел:
— Свой первый «Мессер» Пуап сбил еще в августе сорок второго, в боях над Лондоном. А потом участвовал в боях за Орел, Брянск, Ельню, Смоленск, Витебск, Оршу, Борисов,
И в ноябре сорок четвертого получил звание Героя Советского Союза. У него были и французские награды, но Золотая Звезда Героя... у французского графа... Не знаю, по-моему, это очень символично.
— В каком смысле? — уточнил капитан Хирата.
— В том смысле, что правда — одна, — сказала Зиночка. — И для русского пролетария-коммуниста, и для французского графа.
В этот момент дверь столовой широко распахнулась. На пороге показалась Брунгильда Шнапс.
Такой «летучую деву» еще никто и никогда не видел: она была заплаканной, глаза превратились в щелочки, по щекам стекали слезы.
— Вы уже слышали? — спросила она.
Младший лейтенант кивнул ей на стул рядом с собой.
— Мне почему-то казалось, что человек, который столько прожил, будет жить вечно, — проговорила Брунгильда.
— Выше голову, Frau Leutnant! — обратился к ней Ганс Шмульке. — Вечно живет память о героях. А человек уходит, у него своя судьба.
Брунгильда печально кивнула.
— Ролан де ла Пуап закончил войну в звании капитана, — заговорил Ларош. — Командиром второй эскадрильи авиационного полка «Нормандия Неман». Это в возрасте двадцати пяти лет. А через два года вышел в отставку.
— И чем он занимался «на гражданке»? — спросила Зиночка.
— Много чем... — Ларош начал загибать пальцы, перечисляя: — Сельским хозяйством, например, и довольно успешно. Потом у него была фирма по производству пластмассы. Пуап изобрел легкую упаковку для шампуней, создал автомобиль «Мехари» и, наконец, открыл дельфинарий в Антибе — Маринеленд.
— И еще книжку написал, — вставила Брунгильда. Она вытащила из кармана томик, который совершенно явно перечитывала нынешней ночью. — «Эпопея «Нормандии Неман».
— Девяносто два года, — задумчиво проговорил товарищ младший лейтенант. — Это ведь бездна.
В этот момент к собравшимся вышла стряпуха Гарпина.
На подносе она несла хлеб и разлитую по рюмкам водку.
— Выпьем по пятьдесят грамм, как положено! — ее голос звучал по-южному певуче.
— Вечная и светлая память летчику «Нормандии — Неман» — Ролану де ла Пуапу! — торжественно провозгласил, поднимаясь, товарищ младший лейтенант Вася. — А теперь, друзья, — в небо! Возьмем сегодня по «Яку-1» и дадим жару!
© А. Мартьянов. 12.10. 2012.
37. Поэзия бомбы
— Слушайте, фройляйн Шнапс, я вам по-простому, по-товарищески, по-комсомольски сейчас скажу, только, чур, с когтями не кидаться! — произнес Вася.
Брунгильда Шнапс прищурилась.
— В каком смысле — «с когтями»? По-вашему, я обычная девушка с маникюром?
— Не знаю, какой там у вас маникюр, — проворчал Вася, — может, вы стальные когти себе отрастили, как заправская «Леди-Ястреб».