Легко и просто, или Кризис тридцати лет
Шрифт:
Короче… Игорь ушёл напиваться. А я (цитирую) должна была сидеть и думать над своим поведением. Естественно, думать я собиралась не о себе, и снова открыла статью о борьбе с ревностью, а также о методах воспитания трудных подростков.
«Женам ревнивых мужей приходится нелегко. Люди, патологически ревнивые, нередко буквально вымогают признания о каких-то несуществующих изменах, уверяя, что правда избавит их от сомнений и потом все будет хорошо и спокойно. Но, конечно, покоя не бывает. Все возобновляется с удесятеренной силой» – успела прочитать я… Раздался звонок от Игоря. Ну, это ожидаемо.
– Слушаю тебя внимательно, –
– Я на крыше, – сообщает Игорь, – сейчас сброшусь к хренам. Кидает трубку.
Это что-то новое. Набираю его номер. Выключен.
В панике звоню тёте.
– Валентина Николаевна, Игорь напился и уверяет, что сброситься с крыши, – кричу я.
– Ага, – спокойно отвечает тётя, – это у него бывает, никуда он не сброситься. Слишком сильно он себя любит. Лерочка, приходи, я вам сумку собрала.
Тётя Валя предельно спокойна. Видимо, такое, как выразилась когда-то Игорькова бабушка, тоже уже «было в его биографии».
Но в нашей с ним истории такие угрозы впервые, если не считать случая с балконом на прежней квартире. Я не могу находиться одна, бегу к тётке «за сумкой».
– Лера, не волнуйся, это он так манипулирует тобой. Помнится, он нам тут такое уже устраивал. Повис на балконе, и говорил, что спрыгнет. А мы с бабушкой молча стоим и наблюдаем. А он висит и поглядывает на нас, прыгать-то с третьего этажа не хочется, – Тётка несёт мне чай с бутербродами.
Я смеюсь. Понятно. Значит, теперь так он собрался на меня воздействовать.
Смс-ка от Игоря: «Я прыгаю».
Я подскакиваю. Вот понимаю, что он не сделает этого, а всё равно страшно.
– Успокойся, и не перезванивай ему – тётя подставляет мне вазу с конфетами, – Что там у вас с работой?
…Смотрю на своего спустившегося с высотки героя. Пьяный. Злой. После часа неисчислимых эсэмэсок: «Тебе всё равно?» «Меня сейчас не станет», «Я в полёте», «Меня больше нет», и моего стойкого молчания Игорь сдался. Стал звонить и требовать, чтобы я поднялась к нему на пятнадцатиэтажку. Вместе с тёткой вырабатывали и приводили в действие план-игнор, по спусканию Игоря вниз. Спустился. Я вышла. Привычно поорали друг на друга. Вести его домой страшно. Не потому что я его боюсь, а потому что его менты заберут в таком состоянии. К тётке ближе. Обманом уговариваю пойти туда. Планирую, свалить его там отсыпаться и выспаться наконец-то сама.
Но тётя Валя оказалась против:
– Зачем ты его такого пьяного к нам привела? Нет-нет. Нам он такой не нужен. Решили жить – вот и живите, – бормочет Валентина Николаевна, вынося к порогу сумки с продуктами, как приданое. Мол, забирай всё, только Игоря назад нам не возвращай… Как-то до меня это только дошло! А я-то думала, почему его родственники так радушно приняли меня разведённую, тридцатилетнюю, с ребёнком. А вон оно почему, оказывается: не нужны им сцены с крышами и выбитыми стёклами, и Игорёк такой «хороший» им не нужен.
Игорь вдруг громко ругается на тётку теми же словами, какими и на меня обычно, прибавляя к ним совершенно неуместное здесь слово «проститутка» и всякие от него производные в матерной форме. Подозреваю, что скоро эти ругательства начнут сыпаться и на меня
В голове вдруг всё четко раскладывается по полочкам: вот таким он и был всегда – нервным, невоспитанным, портил жизнь родственникам. Так же как со мной, он разговаривал с тетей и бабушкой, так же
…И я оказалась права. Дома разгорелся жуткий скандал. На этот раз я стала шлюхой, б… дью, курицей и кем-то ещё (этого сложного матерного слова, связанного с женскими половыми органами, я не слышала никогда, и даже хмыкнула от неожиданности).
– Чего ты ржёшь? Тебе весело? Я чуть не умер сегодня из-за тебя! – глаза Игоря налились кровью, кулаки сжались. Страшно не было. Нет. Почему-то я перестала его бояться. Я знала – слишком сильно он любит меня, и слишком боится, что я уйду. Он не посмеет меня ударить, потому что это будет конец всему.
…Но он посмел. Неожиданно, резко и по-настоящему. Кулаком в лицо.
Дальше всё было как в тумане:
Я вскочила и первым делом посмотрела на себя в зеркало. Под глазом стремительно распухало и краснело. Шкаф. Куртка. Борьба за куртку. Дверь. Ключ, выброшенный под диван. Мои крики – помогите. Его рука, закрывающая мне рот. Его на мгновение адекватное лицо. «Зая, прости». Стук соседей в стену. Снова его глаза, налитые яростью. Каким-то чудом я на улице. Бегу. Он за мной. Какая-то женщина кричит, что позвонит в полицию. Я боюсь только одного – догонит и снова ударит. И ударит ещё более разъяренно. Никогда не чувствовала себя в такой опасности. Это придаёт мне сил. Он отстаёт. Потому что пьян, трезвый бы он догнал меня по-любому.
Прыгаю в маршрутку. Перевожу дыхание и завешиваю волосами синяк. Плакать не хочется. Из эмоций только радость спасения. Посыпались звонки. Сбрасываю. Сбрасываю. Звонит и звонит. Смс-ка: «Заинька, прости меня, умоляю». Хочу выключить телефон, но почему-то не могу. Понимаю, что это конец, но зачем-то читаю его бесконечные послания: «Я умру без тебя, не бросай меня». «Вернись домой, любимая. Ты же сама виновата, сука». Не устаю удивляться быстроте мысли этого человека. Только он «люблю и ненавижу» может сказать в одном предложении. Его чувства и эмоции сменяются с колоссальной скоростью. Как и его настроение, как и поступки. Как можно жить с таким ненормальным?! Всё! Конец! Точно конец. Никогда в жизни не думала, что войду в список битых жён. Всегда была возмущена фактом рукоприкладства в семье. Вообще не поверила бы, если бы мне сказали, что я испытаю это когда-либо на себе.
Куда ехать? У меня не осталось друзей. Все они, поняв, что меня накрыла с головой бешеная любовь отошли в сторону. У меня нет даже телефонов Наташки и Маринки. Этот подлец их всё же удалил когда-то. Господи, да он же всё делал для того, чтобы у меня никого не осталось. Чтобы мне не к кому было пойти. Сознательно или подсознательно, таким образом, Игорь уничтожал все пути моего ухода от него. К маме ехать стыдно и не хочется. Она не пожалеет, она будет читать мораль, убеждая меня в том, что я сама во всем виновата. Припомнит Юльку, Лёшку и своё давление. Кататься по городу с синяком под глазом тоже не очень приятно. Дожилась… Когда-то успешная, благополучная и спокойная жизнь моя превратилась в полный абсурд.