Лесная тень
Шрифт:
— Жаль, что сама не помню, — протянула я, когда Монти погладил меня по руке, как будто хотел извиниться.
— Не удивительно, ты была слишком мала. Не волнуйся, в этот раз у тебя будет шанс посмотреть на праздник. Потом расскажешь мне.
— Ты даже не собираешься выходить? — я с удивлением отлипла от его руки. — То есть, уже же почти ничего не видно, надо просто одеться потеплее.
Монти устало улыбнулся.
— Не буду искушать судьбу. Кто захочет заказать сапоги у мастера с такими руками? К тому же, у меня есть отличный двор, из которого всё слышно. Особенно то, что совсем не хочется знать. А кое-кто обещал мне лавку.
Я представила,
— Прости, слушай, я прямо сейчас сбегаю и закажу, хорошо. И даже не лавку, а целое кресло! Хочешь качалку?
— Фрея, мне ещё не семьдесят лет, — улыбнулся Монти. — Но я предлагал серьёзно, мы найдём тебе место. Ты можешь остаться здесь.
— Уговорил, местечко в углу в обмен на лавку. В качестве извинения. Позволишь мне сделать хоть что-то полезное?
— Серьёзные предложения пошли, — смеялся он. — Ладно, золотая рыбка, исполнишь моё желание, тогда выпущу тебя в синее море.
Я обняла его и выскочила из комнаты, чуть не сбив Альбу, которая шикнула вслед, словно дикая кошка. Но мне было не до неё, потому что не существовало в мире ничего важнее, чем эта дурацкая лавка.
До дома плотника я бежала, словно сам леший толкал меня в спину. Задержалась у крыльца, пока помогала спуститься старушке, и лишь краем глаза заметила, как пролетела мимо знакомая черная юбка. В душе роились нехорошие предчувствия, а следом принялись воплощаться, стоило мне только зайти в дом. Альба разговаривала с мастером. Услышав мои шаги за спиной, она лишь коротко обернулась и брезгливым, ледяным тоном бросила:
— Здесь посетители, подождите снаружи.
Словно мы встретились совершенно случайно. Словно даже не были знакомы.
Я застыла в дверях и попыталась взглядом продырявить ей спину. К сожалению, не выходило, всё-таки жаль, что я не ведьма. Мастер недовольно уставился на меня из-за её плеча, и я ушла. Уселась на нагретое солнцем крыльцо и принялась рисовать перед собой на земле круги, вычерчивая их носком сапога. Что ей тут понадобилось? Заказывать вторую лавку было бы просто глупо, но я сердцем чувствовала, что ничем хорошим это закончиться не могло.
Довольная Альба появилась через полчаса, я почти успела заснуть, так удобно прислонилась к перилам и пригрелась на солнце. Она спустилась мимо меня, гордо задрала свой правильный носик и удалилась, не сказав ни слова.
— Заказов не берём, — отрезал мастер до того, как я успела задать вопрос.
— Это потому, что заказ от меня?
Он нахмурил брови, чем только доказал, что понял истинный смысл вопроса. Вечера в трактире занимали постоянное место в его распорядке, я прекрасно помнила всех, кто посмеивался, предлагая вышвырнуть меня на улицу.
— Нет. Потому что дерева нет.
— То есть как — нет?
— То есть вообще нет. Только что всё продали на мебель в новый дом. Рубить надо, сушить, обрабатывать, иди, не мешай работать. Через месяц заходи, когда с прошлыми заказчиками закончим. Чего ты на меня ресницами хлопаешь? Ты мне зареви тут ещё. А ну кыш.
Реветь расхотелось. Я сжала кулаки и засопела. Ох и дрянь же ты, дорогая невестушка.
Глава 19
Я в растерянности стояла на крыльце. Солнце назойливо слепило глаза, в такой день бы радоваться его свету и совсем уж неожиданному теплу, вот-вот наступит зима и Хюрбен засыплет
У меня совсем не было плана. Видеть Финна в сознании мне не хотелось, так что в домик я собиралась отправиться не раньше, чем начнёт темнеть. Если мне повезёт, то к этому времени колдун уже будет валяться где-нибудь под столом, где можно его мстительно бросить, предварительно развернув на бок, чтобы легче дышалось. Нашлась заботливая, подумала я, стиснув челюсти.
Вернуться к Монти не могла. Не знала, как посмотрю ему в лицо, зато отчётливо представляла его печальные глаза, чуть поджатую нижнюю губу, вздох и голос, говоривший, что на меня даже в мелочах нельзя положиться. Я ведь так и не исполнила его желание, значит и награда мне не полагалась. К тому же мне требовалось время, чтобы подавить в себе желание по-детски нажаловаться на Альбу, иначе что бы я не сказала, звучать будет так, словно я стараюсь скинуть на неё свой промах. Просто потому, что мы с ней плохо ладили. Самое мерзкое заключалось в том, что в глубине души я понимала её. Немножко. Где-то очень и очень глубоко. Вот только Альба росла единственным и горячо любимым ребёнком в обеспеченной и отвратительно правильной семье. Пропасть между нашими мирами не поддавалась измерению. Я не завидовала ей, просто искренне не понимала, зачем отнимать у меня то малое, что я ещё имела, если у неё самой было неизмеримо больше.
Из-за крыш домов впереди застенчиво выглядывала старая мельница, построенная на отшибе у ручья, далеко от дороги. В детстве мы любили играть там, а ещё живой мельник кричал и гонял нас растрёпанной метлой. Получить ею по спине считалось позором, дразнили потом минимум неделю, пока «метка» не переходила на другого неудачника. Я улыбнулась своим мыслям. Что бы не случалось с нами, детство у меня было хорошим, да и жизнь в целом я считала забавной штукой, только люди иногда попадались не те.
Дом хозяев стоял рядом с мельницей, к нему вела тонкая, местами зарастающая травой тропинка, ходили по ней редко. Мельничиха, оставшись одна, совсем сдала и перестала выбираться в город, всем необходимым её обеспечивали дети, которые, впрочем, не горели желанием навещать её слишком часто. Поговаривали, что она давно сошла с ума.
Хозяйка нашлась на улице, плотно закутанная в плед, она сидела в кресле-качалке у крыльца и смотрела на воду. Выглядело это весьма удобно, я подумала, что зря Монти отказался от кресла, может и Альба от такого богатства стала бы добрее.
— Спасения от вас никакого нет, — пробурчала мельничиха, услышав мои шаги, но оборачиваться не стала.
Я обошла вокруг, чтобы показать себя, но она и глаз не открыла. Я потопталась на месте, но так и не решила, что делать, и просто встала рядом с ней, уставилась на воду. Внизу в ручье копошилась рыба-переросток, крупная и неповоротливая, она словно попала сюда случайно и совершенно не понимала, что теперь с этим делать. Круглая чешуя, хорошо заметная через чистую воду, переливалась на солнце, как настоящая драгоценность. В каком-то смысле драгоценностью была вся рыба, у нас ведь их уже давно не водилось. По крайней мере не таких, которыми можно было наесться. Будь я одна, так и полезла бы за ней в воду…