Лесная тень

Фабер Майя

— Ну, — начала я и с грустью подумала об Арни, который тоже всё время нукал. — Я больше не работаю в лавке.

— Ага, — отозвался Монти. Мне хотелось, чтобы он сказал что-то ещё, а я смогла бы по голосу определить, что он думал. Увы, он тоже хорошо это знал и не собирался облегчать мне задачу.

— И, похоже, я больше не собираюсь замуж.

Он глубоко вздохнул, но шевелиться не стал, так что я с облегчением продолжала висеть у него на руке.

— Беон заходил ко мне ещё вчера. В отличие от тебя, он решил, что было бы неплохо хотя бы поставить меня в известность, —

с укором поведал Монти.

— Сплетники, — буркнула я, — стоит только отвернуться, как они уже бегут по соседям с любопытными новостями.

Надула щёки и покачала головой, изображая удивлённую тётушку. Монти хмыкнул, но обстановка всё-таки улучшилась. Если он ещё с порога не начал ругать меня за всё, что я натворила с собственной жизнью, значит уже успел обдумать ситуацию и примириться с ней. Впрочем, мне и раньше казалось, что он любил меня гораздо сильнее, чем я того заслуживала.

— Стоило поторопиться, если ты хотела, чтобы твоя версия была первой.

Я театрально вздохнула.

— И какая же теперь основная?

— Вот это я и хочу услышать от тебя. Беон сказал, что невеста ещё не готова, и сдаётся мне, что он эту формулировку очень долго и тщательно подбирал. Так что натворила?

Мысленно поблагодарив бывшего хозяина, я с удовольствием послала его к лешему, а потом поблагодарила ещё раз.

— Да ничего особенного, просто подумала, что раз ты поправляешься, то мне не обязательно ставить крест на своей жизни, — ляпнула я первое, что пришло в голову.

— Зря ты это, — грустно сказал он. — Люди запомнят. А лучшей партии тут всё равно не найти.

Ох, Монти, люди точно запомнят, только совсем не мою разборчивость. Уйду, окончательно решила я. Дождусь затмения, буду носить брату лекарство столько, сколько смогу, а потом уйду. Чтобы не вспоминали, не шептались за спиной. Чтобы не слушать. Не знаю, много ли лет я смогла заработать для Монти, но омрачать их не стану.

Я снова сжала его руку. Её по-прежнему покрывали черные узоры, хотя на лице и шее их больше не было. Однажды они снова разрастутся, но… я сделала всё, что могла.

— Можешь остаться у нас, — задумчиво проговорил Монти, который давно сложил в уме новости с характером нашей тётушки. Определить последствия было нетрудно.

— Спасибо, — мои губы сами растянулись в ехидной улыбке, — Альба точно будет в восторге.

— Альба потерпит, — неожиданно серьёзно ответил он.

Я была абсолютно уверена, что она, как и всегда, подслушивала сейчас под дверью. Нас с ней никто не обязывал становиться друзьями, но отчего-то она нравилась Монти чуть больше, чем все остальные, и этого было достаточно. Он прощал мне шутки о ней, а я никогда не старалась оскорбить всерьёз.

— Подумаю, — честно ответила я, выдержав его хмурый взгляд.

Чтобы объяснить, какие ещё варианты у меня имелись, пришлось бы рассказывать ему слишком много. Всё то, что он рано или поздно узнает от других, но лучше, если это случится, когда меня здесь уже не будет. Я знала, что брат поверит мне, а не кому-то, просто пока у меня даже не было связной версии для случившегося. К тому же, добрую половину моих мыслей занимал волк.

— Это

не значит, что я поощряю твои действия, — пояснил Монти, и мне снова стало тошно. — Но пока я ещё старший в семье и способен тебя защитить. Я всего лишь надеюсь, что ты достаточно взрослая, чтобы понять, как твои поступки отражаются на всех остальных.

Я закатила глаза. Так он не разговаривал со мной очень давно, хотя в детстве любил попытаться надавить на мою совесть. Совесть плохо поддавалась, но я слушала. Знала каждое слово наизусть. Только теперь в его тоне было нечто другое. Раньше он говорил это ребёнку, монотонно повторял в надежде, что рано или поздно истина закрепится в памяти. Теперь слова предназначались человеку, который успел сильно разочаровать его. Настолько, что время сгладит эффект, но забыть навсегда уже не выйдет. Я подняла голову и посмотрела на него, раздумывая о том, насколько много он действительно знал. Теперь, когда чёрные полосы можно было почти полностью скрыть под одеждой, закутать шею в пышный шарф и спрятать руки в карманы.

— Хочешь что-то добавить? — неверно понял меня Монти.

— Нет, не хочу, — закусила губу я. — Можем мы поговорить о другом?

Монти вопросительно покосился на меня.

— Ты помнишь прошлый праздник затмения?

— Не очень, — неспешно отозвался он, как будто не сразу выбрал ответ. — А что?

— Но мы ведь уже жили здесь? — допытывалась я.

— Да. Может мать не ходила на праздник, а может он не был таким впечатляющим. Зачем это тебе?

Мне показалось, что говорить о затмении ему хотелось ещё меньше, чем о моей испорченной свадьбе.

— Просто так, — неуверенно отозвалась я. — Слышала тут одну байку про этот праздник.

Монти хмыкнул.

— Тут их много.

— Правда? — удивилась я.

— Конечно. Неужели тебе ещё не рассказывали, какие ритуальные танцы лучше всего помогают беременным девкам разродиться в нужный день? Даже мне уже довелось послушать.

Я уткнулась в его руку и засмеялась.

— Прости, Фрея, я правда не помню. Тогда у нас с матерью было тяжёлое время. Денег не хватало даже на еду, жить было негде, а я внезапно оказался слишком взрослым, чтобы мастера выбрали меня в ученики, никак не мог найти себе место, хоть каждый и утверждал, что руки у меня золотые.

От меня не ускользнула ирония в последних словах. Монти улыбался каким-то своим мыслям, я не стала перебивать. Когда-то давно единственным условием для получения согласия родителей Альбы на брак с ней стало то, что Монти должен был зарабатывать больше, чем её отец. Условие практически невыполнимое, потому что последний уже несколько лет содержал две лавки с наёмными рабочими. Они приносили весьма солидный доход. Он не учёл, что руки у Монти и правда были золотыми, а в хорошей обуви нуждались даже самые богатые жители Хюрбена. На дом для Альбы Монти заработал сам, как и на свадьбу, хоть на это и потребовалось много лет. А вот вспоминать то время он не любил, рассказывал редко, а на вопросы отвечал неохотно. Мать не помогала, а через год после приезда в Хюрбен мы с ним оказались в тётушкином пристрое. Вдвоём.