Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
закончила пить чай. «Боже, леди Кориэль, как вы свежи этим утром, – скажу я. – Цвет
вашего платья так идеально подходит вашим глазам. Я чувствую, будто могу утонуть в
них, они такие синие и глубокие». А затем ты скажешь…
– У меня не синие глаза, – перебила я. – Карие. Видишь?
– Ну, карие глаза не так поэтичны, – пренебрежительно бросил он. – А ты скажешь: «О,
принц Брайан, я как раз собиралась на конюшни, чтобы прогуляться верхом. Но я так
29
30
боюсь
что могу потеряться даже дома…»
– Как можно потеряться в двадцати верстах от замка? – практично заявила я. – Его
видно с любой дороги.
Брайан не обратил внимания на мои слова:
– А я отвечу: «Ну конечно же, леди Кориэль, я буду счастлив покататься с такой
прелестной дамой, как вы». А потом ты возьмешь меня за руку, и мы пойдем к конюшням,
и ты притворишься, что боишься своей лошади, так что мне придется самому подсадить
тебя в седло, а потом ты протянешь мне руку, чтобы поблагодарить. И я поцелую твои
пальчики, – сказал он, внезапно поднося мою руку к губам.
Я задохнулась: это было последнее, чего я ожидала, и все закончилось прежде, чем я
действительно осознала, что принц Брайан Обернский поцеловал мне руку. Я бы хотела,
чтобы жар его губ проник сквозь кожу и отпечатался на моих костях, чтобы всю
оставшуюся жизнь я могла носить знак этой чести в каждом уголке своего тела, но принц
отпустил мою руку, беззаботно смеясь и понукая лошадь, а кожа уже позабыла ощущение
его губ. Оцепенев, я пришпорила коня, дабы догнать Брайана.
– Вот чего я должен ждать, когда вернусь в замок, – сказал он, снова мрачнея. – Я бы не
стал возражать, если бы мы провели еще одну ночь в пути.
Я не смогла придумать ответ.
Брайан поцеловал мне руку.
Законы тяготения рухнули: не было никакой силы тяжести в центре планеты, никакого
порядка во вселенной. Облака и деревья, и птицы, и солнце вращались по собственной
воле, свободные от законов и заведенного порядка.
Брайан поцеловал мне руку.
Я не могла мыслить здраво: все в мире потеряло смысл.
Мы ехали, насколько хватило сил, но были вынуждены в конечном счете разбить
лагерь, поскольку Джексон не хотел, чтобы наша компания путешествовала по ночам. Мы
вели себя тихо, пока шли, и почти не разговаривали на ночевке. Я легла спать в своей
палатке и всю ночь напролет мечтала.
Утром после нескольких часов равномерной езды мы увидели замок. На конном дворе
царила какая-то суматоха, и Брайан с Дамьеном исчезли прежде, чем остальные успели
спешиться.
меня оставили одну, собирать свои вещи и добираться обратно в замок. Леди Грета, без
сомнения, ожидала меня, чтобы задать ужасный нагоняй, а Элисандра, тоже без сомнения,
была занята с кем-то из этих благородных гостей. Великое Приключение закончилось.
Глава 3
Попозже, отдохнув после сна и все еще не найдя, где пребывала сестра, я отправилась
на верхний этаж замка, в обиталище алиор. Это место я открыла в первый свой приезд
сюда, когда чувствовала себя маленькой, потерянной – непрошенной гостьей для всех,
кроме Элисандры, разумеется.
Повсюду в замке можно столкнуться с алиорами, бесшумно скользящими по
мраморным коридорам, стремительно спешащими с какими-то поручениями, но я знала
лишь нескольких, с кем могла поговорить. Особенно любила Крессиду, которая
принадлежала леди Грете и нежно заботилась о моей сестре и обо мне, когда я бывала в
Оберне. Алиоры не люди, конечно, поэтому трудно было что-то о них сказать, но Крессида
казалась почтенного пожилого возраста, более степенной, чем тонкие, как ивушки,
молодые алиоры, которые двигались с таким изяществом, словно скользили солнечные
лучи. Крессида – сама доброта – не раз утешала меня, плачущую, обняв длинными
руками, убаюкивая, пока я не успокаивалась.
30
31
Как я поняла позже, поэтому-то алиоры и пользовались большим спросом, и так дорого
стоили. Не только за красоту и то, что я описала Джексону как прилежность, а за эту вот
нежность и мягкость, за осязаемую доброту, которой окутывали плачущих детей,
раздраженных принцесс, сердитых лордов. Алиоры привнесли любезное обращение в
человеческое общество. Они делали нас счастливыми.
Поэтому в тот далекий день я отправилась искать Крессиду и протащилась версту, а то
и больше, по узким каменным лестницам, чтобы добраться до комнат алиор на самом
верху башни. Широкий дверной проем, отгороженный только занавесью, впускал в их
покои любого. Снаружи на длинной золотой цепочке висел единственный золотой ключ.
Этот ключ открывал замок на единственном браслете любой алиоры, который те носили
на запястье. Однако они не могли терпеть золото, не могли взять ключ со стены и
освободить себя от оков. И ключ висел там напоминанием о богатстве замка и его
могуществе.
За занавесью находился большой зал, поделенный свисавшими полотнищами на