Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
без дуэньи? Да ты знаешь, какой степени порицания себя подвергаешь? Да ты знаешь,
какой вред ты нанесла своей репутации, которая и так держится на волоске, учитывая, кто
ты есть, однако тебе ничего не стоило порвать ее на клочки безо всякой на то причины…
Мне трудно было даже изобразить притворное раскаяние, хотя я и старалась.
– Я думала, мы должны встретиться в конюшнях. Когда я туда пришла, дуэньи нигде не
было, а нам нужно было срочно отправляться…
Леди
чтобы посмотреть на меня, что совершенно портило впечатление.
– Не лги мне, глупая девчонка! Я прекрасно знаю, что ты оставила ее с одной целью –
сделать из меня посмешище, а себя показать плохо воспитанной девицей! Но ты не мне
сделала хуже. Уж нет, только себе. Какой приличный молодой человек возьмет тебя, если
ты упорствуешь в таких выходках? Какая у меня остается надежда найти тебе мужа?
Я стояла как столб. Почему эта тема с завидным упорством повторяется последние
несколько дней?
– Я не думаю о замужестве, – сухо заявила я. – А даже если бы и думала, то не
обратилась бы к вам с просьбой найти мне мужа.
– Тогда ты еще б`oльшая дурочка, – едко заметила матушка Элисандры. – Почему, как
считаешь, твой упрямец дядя таскает тебя ко двору год за годом, если не за тем, чтобы
представить подходящим женихам восьми провинций? Он не хочет видеть свою плоть и
кровь – пусть и ублюдочную! – умыкнутой каким-нибудь придурковатым деревенщиной
со дна южных болот. Для этого Хальсинги слишком горды. Он хочет выдать тебя замуж и
выдать удачно, и я обещала ему, что сделаю все, что в моих силах. Но если ты будешь
продолжать перечить мне…
– Да с какой стати вас-то заботит, выйду ли я за благородного или за какого-нибудь
конюха? – взбеленившись, потребовала я ответа. – Вы же с трудом один мой вид
выносите!
– Я осознаю свой долг, – чопорно заявила она. – И знаю, что д`oлжно.
– Ну так нет у вас долга передо мной, – фыркнула я. – Я бы не вышла замуж по вашему
выбору, не будь даже ни одного мужчины…
– Веди себя потише, – воскликнула леди Грета, снова приходя в бешенство. – В кои-то
веки ты послушаешься и сделаешь так, как я скажу! Тебе придется явиться ко двору и
встретить своего будущего мужа, и будет это не на этой неделе. Я слишком сердита на
тебя. Тебе не позволяется присоединиться к нам за ужином в честь лорда Дирксона
Трегонийского. И вообще тебе не позволяется участвовать ни в одном из празднеств на все
время твоего пребывания здесь, пока ты не убедишь меня, что можешь вести себя
достойно, как благородная госпожа. И еще, – добавила она, увидев,
и собираюсь высказать, что мне наплевать на все развлечения двора, – если твое
34
35
поведение будет столь же необузданным, тебе будет запрещено бродить без
сопровождения даже в окрестностях замка. Я ясно выразилась? Береженого Бог бережет.
Я готова была убить ее прямо здесь в коридоре, разорвать ее маленькое тельце на
кусочки тафты и плоти. Однако леди Грета очень ясно подчеркнула каждое слово, и у нее
была власть привести свои угрозы в исполнение. Я чувствовала, что сама вот-вот
сломаюсь как чертова соломинка, отвечая срывавшимся голосом:
– Да, леди Грета, я вас очень хорошо поняла.
И собрала в кулак свою волю, чтобы не выпалить все эпитеты, которые знала, особенно
когда она долгий момент рассматривала меня, желая поглядеть, не побудит ли к
дальнейшей грубости. Однако я придержала язык и зло пялилась на леди Грету, пока
наконец она, отвернувшись, не удалилась, кинув через плечо:
– Утром явишься в мои покои, и мы обсудим твои уроки на день. Слишком долго
пренебрегали твоим просвещением в некоторых вопросах.
И с этой резкой репликой пошла дальше по коридору, расправляя подол платья, словно
тем самым могла унять собственную досаду. С горькой обидой я смотрела вслед леди
Грете, потом вихрем влетела в спальню, где принялась метаться по комнате, напрасно
терзая себя.
Еще не наступил вечер, когда я наконец увидела Элисандру. Я, кинувшись на кровать,
стала читать какой-то дурно написанный роман, когда она постучала в дверь и позвала
меня по имени.
– Входи! Входи! – крикнула я, садясь и чуть не прыгая на кровати. – Я тебя уже
обыскалась, но ведь ты не можешь остаться надолго? Ты же переоделась к ужину.
Элисандра сделала медленный и грациозный, как и все в ее исполнении, пируэт, дабы я
увидела во всем блеске ее платье. Поверх серо-голубиного шелка мерцала серебряная
сеточка, и в каждом ромбовидном пересечении тяжелых нитей покоилась жемчужина.
Черные волосы сестры убрали назад, заплели в косы и подкололи серебряными гребнями с
бриллиантами, по вырезу и на манжетах шли фестоны с теми же драгоценностями.
– Как я тебя нравлюсь? – спросила она, падая в кресло рядом с кроватью. – Произведу
ли впечатление на Меган Трегонийскую, станет ли она завидовать? Назовет ли лорд
Дирксон меня сокровищем Оберна, как прежде?
– Падет ли к твоим ногам принц Брайан и объявит тебя самой прекрасной женщиной
восьми провинций? – вторила ей я.