Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
же искренняя:
– И никогда не вернуться обратно? Я слышала истории про ваше гостеприимство.
– Попробуй, прежде чем отказывать.
– Возможно, однажды и приеду. Когда в моем собственном мире не останется ничего,
что бы меня радовало.
– Тогда ты никогда не приедешь, ведь ты из тех, кто всегда во всем находит радость.
Никакие другие слова из ее уст не подарили бы мне большего удовольствия. Казалось,
будто на меня снизошла мерцающая благодать и что
источая слабое, но постоянное сияние.
– Хотелось бы и мне чем-то вас одарить, – услышала я собственные слова.
– Нет ничего, в чем бы я нуждалась. Но буду рада добрым пожеланиям от мудрой
женщины и друга.
– Тогда они – ваши! – ответила я.
Ровена наклонилась и поцеловала меня в щеку. На мгновение я словно бы выпала из
окружающего мира, будто в эту секунду ударом молнии стерло всю комнату. Потом
135
136
королева шагнула назад, и все вернулось на круги своя одним быстрым, вызывающим
тошноту толчком реальности. Комната казалась тусклой и заурядной, а мое душевное
равновесие – хрупким, и я даже немного оступилась, отходя в сторону.
Лорд Мэттью хлопнул в ладоши, и все в комнате посмотрели на него.
– Что ж! На сегодня мы закончили. Брайан, жду вас с Кентом в моем кабинете – нам
предстоит многое обсудить с Джексоном. Крессида, помоги королеве Ровене с удобством
устроиться в покоях Джексона. Грета, завтра утром мы просмотрим окончательные
варианты списков. Спасибо всем!
Этими властными указаниями нас отпустили. Анжела схватила меня за руку и
буквально вытащила из комнаты. Я же упиралась изо всех сил – мне хотелось посмотреть,
как пройдет воссоединение Крессиды и Эндрю с обожаемой ими королевой. Увидеть мне
удалось лишь самую малость. Алиоры подошли к Ровене, и та протянула руку каждому из
них. Так они и стояли, недвижимые и безмолвные, все то время, что я могла их видеть. Но
лица Крессиды и Эндрю выражали и восторг, и ужас, и я знала, что ее прикосновение так
же, как и меня, приводит их в смятение. Какие дары предлагает она им, какие
соблазнительные обещания нашептывает, какую дает надежду?
Ровена честно призналась, почему вышла замуж за Джексона, но никто не задал дяде
того же вопроса. Он ее обожал, она его околдовала. И он никогда, до самой своей смерти,
не пожалеет об этой их сделке.
Глава 13
Королева Алоры гостила в замке три дня и, где бы ни ступала, своим присутствием
сеяла легкую смуту. Стоило ей войти в комнату, сесть за стол или просто шевельнуть
рукой, как вокруг нее начинало струиться невидимое тепло. Люди пристально смотрели
нее, старались незаметно приблизиться, пусть даже и не отдавая себе в том отчета,
коснуться ее, найти любой повод, дабы обратиться с самыми банальными словами. Всегда
улыбающаяся, красивая и соблазнительная, королева была неизменно вежлива. Но не раз я
задумывалась, скольких обитателей в замке недосчитаются к концу ее визита, потому что в
каждом встреченном королева вызывала горячее желание отправиться в Алору и остаться
там до конца времен.
Без особого успеха я попыталась выяснить, что думают о появлении Ровены алиоры
замка. Эндрю даже не дал мне переступить порог их комнаты:
– Мы все в замешательстве, Кори. Не трогай нас пока.
А Крессида, которая все еще помогала мне одеваться по утрам, стала невыносимо
молчаливой. И будто какое-то неприятное чувство заставляло ее кости съеживаться внутри
тела.
– Как ты думаешь, что это значит? – в сотый раз спросила я ее утром третьего дня
пребывания Ровены в замке. – Разве это не хорошо для алиор? Если дядя Джексон больше
не будет преследовать их и ловить...
– Твой дядя – слишком сложный человек, чтобы алиоры ему доверяли, – спокойно
возразила Крессида. – Никто не знает, сдержит ли он свое слово.
– Сдержит. Он ее любит.
– Любовь проходит.
– Может, тогда его покорит Алора. Говорят, это волшебное место.
– Он уже бывал в Алоре, но этого не случилось.
Я попыталась разглядеть в зеркале ее лицо, но голова Крессиды была опущена, так что
тонкие пряди волос струились по скулам.
– Во многом он хороший человек, – сказала я. – И будет к ней добр.
– Пожалуй, как раз так он и собирается поступить.
136
137
– Ты боишься за нее, – заметила я.
– Я боюсь за всех нас, – ответила она, протяжно и прерывисто вздыхая, и дальнейшее я
практически не смогла разобрать. – Если королева уступит людям, разве останется у нас
надежда на свободу?
Я повернулась в кресле лицом к ней. Длинные пряди моих волос, которые она
заплетала, выскользнули из ее рук.
– Но если она отдала ему себя, чтобы спасти остальных, разве этого недостаточно для
надежды?
Взяв в ладони мое лицо, алиора развернула меня обратно к зеркалу.
– Это по-прежнему рабство. По-прежнему горе, хотя жизнь продолжается, – грустно
сказала она. – Ты слишком молода, чтобы понять: зло прошлого не перечеркнуть
обещаниями будущего.
Только тогда я по-настоящему осознала, что она – все они, все алиоры – верили: пока