Левиафан

МакКаммон Роберт Рик

— Не сомневаюсь, — ответил Мэтью.

— Так что… нет. Я не вернусь в Англию. Мой дом здесь, с Мэдди.

Мэтью воздержался от напоминания о том, что, если бы Холлоуэй не покинул Голгофу, эта встреча никогда бы не состоялась. Какой в этом смысл? Рано или поздно маленький человек сам это поймет.

— Урия, я рад слышать эту новость. Надеюсь, вы будете счастливы.

— А кто бы не захотел быть счастливым с любимой женщиной в этом раю! Мерзкая холодная Англия? — фыркнул он. — Никогда о ней не слышал!

— Но вы можете помочь мне. Разнести весть об отплытии среди

тех, кто, возможно, захочет вернуться в… мерзкую и холодную Англию. Вернуться в свои дома. Вы сделаете это для меня?

— Сделаю. Несколько человек, скорее всего, поедут. Но не все. Многие, как и я, решили остаться.

— Что ж, тогда поговорим об этом еще раз позже. А пока доброго вам дня.

Мэтью развернулся и начал подниматься вверх по склону.

— Мэтью? — позвал Холлоуэй. — Спасибо вам!

Очевидно, его сознание только что начало просыпаться.

Пройдя еще несколько шагов под ярким голубым небом, Мэтью подумал: Мэдди?

Что ж, Холлоуэй все же оставил себе частичку Англии и решил взрастить ее здесь, на этом соленом берегу.

Глава тридцать первая

Раздалось три стука в дверь комнаты Хадсона.

— Мэтью! — с улыбкой воскликнул Великий, впуская друга внутрь. — А я как раз собирался повидать тебя. Заходи.

В по-спартански обставленной комнате Мэтью увидел серый рюкзак Хадсона на койке, рядом с которым покоилась сложенная одежда.

— Куда-то собираешься? — поинтересовался Мэтью.

— Да, именно поэтому и хотел зайти к тебе.

— И куда же? Я хотел сообщить тебе, прежде чем ты пустишься в путешествие по Сардинии, что Сантьяго возобновил соглашение. Каждый англичанин, желающий уехать отсюда, будет передан… — Мэтью осекся, потому что выражение лица Хадсона показалось ему странным. Он мог поклясться, что прежде не видел его таким.

— Я не собирался путешествовать по Сардинии, — сказал Хадсон. — И в Англию я тоже не вернусь. Я собираюсь в Испанию вместе с Камиллой.

— В Испанию? Ты серьезно?

— Да, — пожал плечами Хадсон. — Я никогда не бывал в Испании, но мне нравится их музыка. Ну и… так уж вышло, что я испытываю чувства к одной испанской леди.

— Ясно…

Мэтью задумался, как мог не понять этого с самого начала?

— Ты любишь ее? — спросил он.

— Присядь. — Хадсон указал на единственное плетеное кресло, также подаренное ему благотворительным обществом. Мэтью сел и подождал, пока Хадсон соберется с мыслями и скажет то, что хотел.

— Это хороший вопрос, — начал он. — Честно говоря, я не уверен, что познал любовь. Не знаю, какие именно чувства она должна вызывать. Да, я несколько раз был женат, но тогда все было… по-другому, и я не могу объяснить, в чем разница. Но она есть.

Мэтью пришлось согласиться с выводами Хадсона. То, как он говорил, очень хорошо описывало его отношение к Камилле. Он был чисто выбрит и причесан, на нем была свежая одежда, он недавно искупался, поэтому от него пахло сандаловым мылом. Если не считать левой

руки, покоящейся на перевязи, сейчас он был едва ли не в лучшей своей физической форме. К нему вернулся здоровый вес, он загорел и много тренировался на палубе «Эстреллы». Они с Камиллой даже вместе порыбачили. Во всем его облике чувствовалась жизнь. Он был счастлив.

— Хотел бы я знать наверняка, люблю я ее или нет, — продолжил он. — Я просто знаю, что, когда я с ней, я чувствую себя… целым. Это же не бессмыслица?

— Если ты так чувствуешь, значит, не бессмыслица.

— Мне нравится быть с ней, Мэтью. Мне хорошо с ней. И, должен признать, для меня это новый опыт. Он весьма волнительный и… в чем-то даже пугающий. Не думаю, что я когда-либо по-настоящему открывался кому-то, но с ней я этого хочу.

Мэтью почувствовал себя тупицей. Сантьяго знал, что Камилла отбывает утром. А Хадсон собирал вещи. Но мысль о том, что англичанин — заклятый враг испанцев — может добровольно отправиться в Испанию, попросту не пришла Мэтью в голову.

— Англичанин в Испании, — пробормотал он. — Не думаешь, что они вздернут тебя на флагштоке, как только ты спустишься с корабля? Или попросту выбросят за борт на полпути?

— Камилла говорит, что поручится за меня, а я верю, что у нее есть определенный авторитет.

Мэтью чуть не подавился. Хадсон Грейтхауз полагается на защиту женщины? Да, очень умной и способной женщины, но… это осознание переворачивало мир с ног на голову.

— И еще кое-что, — сказал Хадсон, посерьезнев. — Камилле нужен кто-то, кто поможет ей выбраться из этой страны. Пока она там, люди, оказывающие на нее давление, будут видеть в ней только дочь охотника на ведьм, которая на них работает. Пока идет война между Габсбургами и Бурбонами, которой не видно ни конца, ни края, они будут ожидать, что Камилла вернется к своей работе. А она этого не хочет. Так что… я нужен ей, а она — нужна мне.

— Думаешь, ты сможешь вытащить ее?

— Я сделаю все, что в моих силах. — Он лукаво улыбнулся. — Но, поскольку я больше не могу держать меч в руках, мне придется научиться использовать для этого свой разум, а не свою силу. Стать решателем проблем, как ты. Стать кем-то… кто тайно работает на благо других.

— Секретный агент, — подсказал Мэтью.

— Да, — согласился Хадсон. — Пожалуй, так.

— Я потрясен, — признался Мэтью. — Ты не вернешься в Англию, а отправишься в Испанию. А если… то есть, когда ты освободишь Камиллу, куда вы отправитесь потом?

— О, я не знаю. Возможно, тогда мы и вернемся в Англию. Швейцария тоже подойдет. Камилла говорит, будто там люди катаются по снегу на чем-то, что они привязывают к своим ботинкам и называют лыжами. Она говорит, что так можно развить очень высокую скорость. Я бы хотел попробовать нечто подобное.

— Чтобы сломать вторую руку? — хмыкнул Мэтью. — А еще обе ноги и шею. Что ж… Швейцария — это, конечно, неплохо, но, ради Бога, не отправляйтесь в Пруссию.

Хадсон рассмеялся, а затем вновь посерьезнел.