Левиафан
Шрифт:
Берри прошептала ему на ухо то, что сказала перед тем, как он рухнул на пол, как тряпичная кукла.
— Я так сильно тебя люблю. Да!
Он поцеловал ее. Поцелуй был долгим и страстным.
Кто начал аплодировать? Неважно, аплодисменты нарастали и превратились в ликующие возгласы.
Мэтью Корбетт вернулся домой.
***
— Я хочу услышать все, — сказала Берри, когда Еффрем ушел.
Она
Нет, не хочешь, — подумал Мэтью. Он сделал еще один глоток горячего и вкусного напитка и сказал:
— Я — мы — хорошо провели время. Но я вернулся, и это все, что имеет значение.
— А Хадсон? Где он? И Профессор Фэлл?
— Ты мне не поверишь, — ответил он. — Англичанин добровольно отправился в Испанию.
Мэтью надеялся, что Великому и его даме понравится кататься на лыжах в Швейцарии.
Он расскажет Берри столько, сколько сможет, и, может быть, когда-нибудь — намного позже — он расскажет ей все, но, опять же… скорее всего, нет.
Что рассказать насчет Профессора? Что бывший криминальный авторитет стал защитником добродетели, пусть и продолжал убивать? Немыслимо.
А правильно ли будет скрывать от нее то, что произошло на маяке? Он мог бы рассказать об этом преподобному Фенкларену, потому что не мог носить это в себе слишком долго. Это была своего рода проблема колоссальных масштабов.
Со временем, после еще нескольких поцелуев, Мэтью решил, что ему действительно нужно зайти в дом номер семь по Стоун-Стрит и посмотреть, нет ли там Кэтрин Герральд или Минкс Каттер. Ему нужно было доложить о местонахождении Хадсона.
Бедный больной и страдающий Эштон МакКеггерс не был забыт. Берри взяла второй кувшин эля, и Мэтью пошел с ней к Салли Алмонд за еще одной тарелкой супа. Затем, пообещав, что он, Берри и Мармадьюк придут на ужин в следующий вечер, Мэтью проводил свою невесту до ратуши, они поцеловались и снова обнялись перед памятником правлению королевы Анны.
В хорошо знакомом ему помещении наверху лестницы он увидел мадам Герральд, которая сидела за столом и просматривала какие-то бумаги. В ее жизни произошло новое событие: она стала носить очки.
При виде Мэтью она тут же встала, одетая, как всегда, по моде, в платье королевского синего оттенка с более светлыми оборками на воротнике и манжетах. Ее длинные седые волосы были собраны несколькими медными заколками. Она обняла его, и ее хватка оказалась такой сильной, что Мэтью почти перепутал ее с Хадсоном Грейтхаузом.
Когда он сообщил ей о решении Хадсона, ее изумление усилилось в несколько крат. Еще больше она удивилась, услышав о Профессоре Фэлле и его кончине. Мэтью предупредил, что в этой истории гораздо больше подробностей, но он прибережет их для следующего отчета.
Вечно дерущиеся призраки дома номер семь по Стоун-Стрит, казалось, обрадовались его возвращению, потому что раздался звук призрачного удара, за которым последовало приглушенное ворчание, а затем они прекратили свои вечные кулачные бои, чтобы послушать,
— Мэтью, я так рада, что ты здесь. Слава Богу! — сказала Кэтрин. — Я хочу, чтобы ты знал, что я обучаю нового рекрута, который только что прибыл из Англии несколько дней назад. Он уже несколько лет самостоятельно решает проблемы в Лондоне и кажется очень опытным специалистом. Он может остаться здесь или вернуться в лондонское агентство. Выбор за ним. В любом случае, он должен скоро приехать, и я рада, что ты здесь. Как раз познакомитесь. Минкс тоже с ним еще не виделась, но должна прийти с минуты на минуту.
— Отлично.
Мэтью решил, что пришло время рассказать.
— Я попросил Берри Григсби выйти за меня замуж, и она согласилась. Мы еще не строим планы на свадьбу, но я хочу, чтобы она состоялась в ближайшее время.
— Это замечательная новость! Я так рада за вас! — Благостное выражение на ее лице вдруг сменилось легким испугом. — Позволь спросить... Ты останешься работать в агентстве?
— Я не знаю. Это опасная работа. Теперь, когда Хадсона нет, она опасна вдвойне. Думаю, мое решение во многом будет зависеть от того, что скажет Берри.
— Понимаю. А чем же ты займешься, если уйдешь?
Мэтью пожал плечами.
— Когда-то я был клерком в юридической конторе. Полагаю, я мог бы вернуться к этой профессии и, по крайней мере, попытаться получить работу в компании.
— Пожалуй, я неправильно спросила. Скажи, чем бы ты хотел заниматься?
— Я подумаю об этом, — ответил он, оглядывая кабинет, в котором провел столько времени, погрузившись в интриги, приключения и… удовлетворение. Да, он с трудом мог представить, что будет счастлив, занимаясь чем-то другим.
Они услышали, как открывается дверь внизу. Через мгновение вошла Минкс Каттер, светловолосая принцесса клинков, одетая в черную кожаную куртку поверх винно-красного платья, аккуратно скроенного и подходящего для верховой езды. Во время беседы Мэтью заметил, что ее черные сапоги были подбиты металлом с шипами… чтобы лучше выбивать из кого-то дух, если ее ножи не добьют его.
— Минкс только что вернулась с дела, связанного с бандой конокрадов, дрессированным шимпанзе и человеком с тремя руками, — сказала Кэтрин.
— Один из них был фальшивым, — пожала плечами Минкс.
— Это был тяжелый опыт, — заметила Кэтрин.
— Раз плюнуть, — не согласилась Минкс.
Мэтью не сомневался, что «раз плюнуть» для Минкс Каттер — это худший кусок жесткого кукурузного хлеба.
Снова послышался звук открывающейся и закрывающейся двери, затем шум шагов, когда кто-то поднимался по лестнице.
Вошедший мужчина был высоким и стройным, в коричневой шерстяной шапке в клетку и таком же пальто, накинутом на плечи поверх темно-коричневого костюма. Мэтью решил, что ему около тридцати. В руках он держал коричневую трость, на которой, как заметил Мэтью, была серебряная собачья голова. Может, бигль? У мужчины было вытянутое угловатое лицо, такой же длинный и слегка вздернутый нос.