Лейли и Меджнун
Шрифт:
А речи слаще всех других услад.
Движенья рук иль ног людей чаруют,
Мизинец, ноготок - людей чаруют.
Безмерно дорогая красота,
Прекрасный образ, милая мечта.
Мир в волосах ее - тенетах - бился,
Весь мир в красавицу Лейли влюбился.
Ее увидев, Кейс затосковал
И, полон страстной муки, горевал.
Красавица же в Кейса взгляд вперяла
И, сто услад найдя, покой теряла.
Он
Ведь в мире не было таких, как он.
Как кипарис, он прям, высок и строен,
Сад роз - его дыханья недостоин.
Изящества родник - его уста,
Сердца пленяет стана красота.
Великий труд - сказать, как он прекрасен,
Скорей скажу - здесь всякий труд напрасен.
Глаза - нарциссы; каждый глаз - колдун.
А брови над глазами - буквой "нун".
Его лицо пленительней тюльпана,
А прядь волос - что "лам" благоуханный.
Уста его чаруют слух и взгляд,
Понять ли тайну, что они таят?
Ключ к тайнам тем - кудрей изгиб единый,
Ключ сладких вод - то губ его рубины.
Его лицо - что светлый ключ впотьмах,
Сурьмы прекрасней под ногами прах.
И столь же он прекрасен был душою...
Когда Лейли он полюбил душою,
То, если б в зеркало он посмотрел
И облик свой в том зеркале узрел,
Он был бы преисполнен восхищенья,
Забыв Лейли, тревоги и томленья ...
Два кипариса, красотой равны,
Друг другом сразу были пленены.
Они вкусили преизбыток страсти
И вместе пили злой напиток страсти,
Их увлекло водоворотом бед,
Различья между ними сгинул след.
Их естество теперь единым стало,
Одна душа в обоих обитала.
Бывало, с Кейсом разговор вели,
Но отвечала за него Лейли,
А если ждали от Лейли ответа, -
Кейс говорил. Обычным было это.
Они учили верности урок,
Огонь любви их все сильнее жег.
И вот, когда Лейли читать хотела,
Не в книгу - в Кейсово лицо глядела.
Рисуя, видел Кейс любимой бровь -
Ее лекалом сделала любовь.
Рисунками менялись повседневно
И спор вели в рисунках задушевно.
Все спорили, каков любви предел,
Друзей высокий славили удел.
Созданиям чистым жизнь дарила сладость,
Они великую познали радость...
...Любовь укрыть в толпе людской нельзя,
В любви на миг найти
Когда пылаешь ты любовным жаром,
То приготовься и к упрекам ярым.
Огонь любви рожден был красотой,
И воля закалилась силой той.
Их неземное счастье истомило
И свет рассудка их совсем затмило.
Язык был точно связан, - так несмел.
Боясь раскрыть их чувства, он немел.
Но средство новое они открыли:
Бровями и глазами говорили.
Один лишь устремит на друга взгляд,
А брови, отвечая, говорят.
Но даже и такие разговоры ....
Все ж вызвали людские разговоры.
Не говори: "Ну, что - народный глас?' [32]
32
Игра слов: "мардум" по-азербайджански - "человек" и "зрачок".
Зрачок - в глазу. Ему ль не нужен глаз?
Меж тем друг к другу их сердца привыкли,
Друг другу в глубь сердец они проникли.
Завеса тайны пала в должный срок,
Любви не страшен стал любой упрек.
Не скрыта правда пеленою дымной, -
Они узнали о любви взаимной.
На зеркале услад - пылинки след.
И как теперь избавиться от бед?
Двух несравненных разошлись дороги -
Исчезли для беседы все предлоги.
Чтоб тайну скрыть надежней и прочней,
Они притворно власть признали Дней [33] .
Лишь иногда, на миг какой-то краткий
Встречался Кейс с любимою украдкой.
Несчастный Кейс, оставив круг наук,
Забыв урок, просил ее: "Мой друг,
Невежда я и мучаюсь жестоко,
А ты прекрасно знаешь суть урока.
Открой же мне скорей познанья дверь,
Тебе я все прочту - а ты проверь".
33
В смысле времени, судьбы.
И на доске писал он против правил,
Писать себя с ошибками заставил,
Чтобы ошибка поймана была,
Чтобы улыбкой роза расцвела,
Чтобы сказала: "Ты ошибся. Скверно.
Ты скоро позабудешь все, наверно".
Так ухитрялся с ней он говорить,
Чтоб сердце посторонним не открыть.
Когда играли дети в хороводе,
Кричали, веселились на свободе,
Любимой изъяснял он горечь мук,