Лейли и Меджнун
Шрифт:
И виночерпий здесь - палач жестокий.
Дай кубок мне с вином, чтоб дни мои
Я прожил в опьянение, в забытьи,
Чтоб свой забыл рассвет многострадальный,
Забыл времен круговорот печальный,
Чтоб мира я не видел существо
И кривизну не замечал его".
Кормилица склонилась над бедняжкой
И смыла кровь с него, вздыхая тяжко,
Его омыла горьких слез ручьем
И кровью напоила с молоком.
Он
Они младенцу дали Кейса имя.
Кормилица внимательна была,
Заботлива, старательна была,
А он все плакал в горе неизбывном,
Не рад ее заботам беспрерывным.
Движенье каждое и каждый стон
Показывали, как терзался он.
И кровью молоко ему казалось,
Казалось, туча стрел в него вонзалась.
Покой от обольщений он терял,
Но сердца оболыценьям не вверял . . .
Вот как-то раз, младенца развлекая,
Кормилица гуляла молодая.
Увидела красавица одна,
Что жизнь его мучения полна,
Взяла многострадального младенца
И уняла печального младенца.
Малютка сразу прекратил свой крик -
Доверчиво к ее груди приник.
Ей улыбался с ясными глазами,
Отпустит - заливался вновь слезами.
Поняв печального младенца нрав,
Младенцу дали пери для забав.
О матери с кормилицей нимало
Теперь его душа не тосковала.
Любовь в природе мальчика была, -
К возлюбленной она его влекла.
С рождения был Кейс с любовью дружен,
Затем ему был лик прекрасный нужен.
Когда младенец красотой пленен -
В нем, значит, лик любви запечатлен.
Все видели - несчастным мальчик станет
И от любви цвет дней его увянет.
Рассвет подобный землю озарит,
Поднявшись, солнце землю покорит.
Заботясь о младенце луноликом,
Кормилица, в старании великом,
Растила этот месяц молодой, -
И стал он полной, ясною луной.
А время постепенно, равномерно
Его вином любви поило верной...
Все больше разливался хмель в крови.
Давила все теснее цепь любви ...
Но дальше колесо времен вращалось,
Уж десять лет страдальцу исполнялось .
Отец, как требовал того адат,
Назначил обрезания обряд.
Со всей страны в одном собрал он месте
Людей почета, доблести и чести.
Он столько роздал всякого добра
И столько золота и серебра,
Что бедняки
Но разоренья богача боялись.
Отец для всех такой устроил пир,
Которого еще не видел мир,
И даже сам Джамшид во время оно
На этот пир воззрел бы благосклонно.
Закончили обряда строгий чин;
Настало время, чтоб учился сын.
И вот закончены приготовленья -
И мальчик в школу послан для ученья.
В той школе девушки учились с ним,
И каждая лицом - что серафим.
Казалось, гурии в раю собрались,
А юноши с гилманами равнялись.
Коль девушки и юноши друзья,
К любви ведет их каждая стезя.
Коль девушка посмотрит шаловливо
И, улыбнувшись ласково-игрово,
На юношу вниманье обратит, -
Кто против оболыценья устоит?
Глаза одной прекрасней всех там были
Она и Кейс друг друга полюбили.
Ее увидев, совершенный ум
Растерянных собрать не мог бы дум.
Она тряхнет волнистыми кудрями -
И обовьет мучения цепями.
Прекрасен и бровей изгиб крутой,
Влюбленных поражал он красотой.
Колол копьем и взгляд лукаво-скрытный.
Лоб - океан, скорбей мятежных полн;
И волосы над ним мятежней волн.
Черней сурьмы пленительные очи,
Казалась родинка чернее ночи.
Ланиты были розовей румян,
Румяны перед ними - что шафран [30] .
Глаза бы только на нее глядели,
30
То есть ее щеки были настолько розовы, что румяна казались перед ними бледными, подобно желтому шафрану.
Ее из виду потеряв, пустели.
В рубинах жемчуг [31]– словно капли рос
Меж лепестками ярко-красных роз.
Слова из уст текут сладкоречиво,
И мертвеца ей разбудить не диво.
Стан - что самшит. А подбородок? Он
И округлен и сладко раздвоен.
Небесной негой тело отливает:
Так рыбка в море красоты, сверкает.
У глаз газельих соколиный взгляд,
31
Рубины - здесь губы, жемчуг - зубы.