Ликвидация

Поярков Алексей Владимирович

– …Та я ж клянусь вам мамой!
– басил через полчаса второй задержанный.
– Той ТТ мне на Привозе дядька выдал. За сходный кошт…

Четвертый задержанный рыдал горючими слезами, размазывая их кулаком по небритым щекам. Гоцман и Якименко сочувственно кивали.

– У Коли, - рыдал он, - у Коли Молдавского купил… За пятерку николаевскую… Не хотел я… Вы же знаете за Колю!

– За Колю знаю, - покладисто согласился Гоцман.

– Ну вот! Он говорит: купи…

–

Купи себе петуха и ему крути бейцы!
– рявкнул Гоцман, но ладонью на этот раз хлопать не стал.
– А мне вертеть не надо! Колю Молдавского уже три недели как подстрелили на Балковской! И вытри свои каиновы слезки!

– Да?!
– бодро удивился задержанный.
– Вот так номер пять-приехали! А мне по пьяному делу показалось, шо Коля…

И он нагло уставился сухими глазами на Гоцмана…

Кречетов вошел в кабинет, когда перед Гоцманом и Якименко сидел восьмой по счету задержанный по кличке Мотя Жмых. Видно было, что общение между ними в разгаре, и майор, чтобы не мешать, тихонько сел в уголок.

– Мотя, ты же молодец, как я не знаю кто, - горячо говорил Гоцман.
– Ты же себе жизнь спас! Ты памятник себе прямо сейчас должен выковать и поставить его заместо памятника Воронцову!…

– Не гоните, Давид Маркович, - скромничал маленький, ростом с пятиклассника, Мотя.

– Мотя, я молчал - тебе скажу…

Гоцман взял за ствол лежавший перед ним на столе пистолет с необычно длинной рукояткой - шестнадцатизарядный «штайр» с румынской маркировкой на кожухе затвора, насколько видно было Кречетову.

– Вот волына, шо мы взяли на тебе… Сюдой смотри. Видишь номерочки? Они есть! А теперь сюдой!
– Он принял из рук Якименко новенький ТТ, сунул под нос Жмыху: - Номерочков нет! И тут нет! И тут!… - Пистолеты в его руках менялись, как у фокусника.
– И так на каждом ТТ. Теперь думай, Мотя… Смотри и думай.

Он быстро сунул Жмыху в руки «штайр» и несколько ТТ. Тот растерянно взглянул на них, стараясь не выронить.

– У тебя сколько классов?
– деловито поинтересовался Гоцман.

– Пять, то есть три.

– Аж целых три, Мотя!
– восхитился Давид.
– Ты должен скнокать… - Он выхватил у задуренного Жмыха ТТ: - Вот это чей?

– Н-не знаю…

– Во-о-от!… А это чей?
– Он сунул ему под нос «штайр».

– М-мой, - неуверенно проблеял Мотя.

– А почему ТТ не взял? К нему ж патроны легче достать…

– Так Саня-Сам-Не-Знаю такую цену заломил!
– выпалил Жмых.

Якименко, давясь хохотом, замахал на него руками:

– Ой, Мотя, я умоляю, не смеши! Саня-Сам-Не-Знаю волыну и в глаза не видел!

– Та у него там цельный ящик был!
– вскинулся Жмых, обидевшись, что ему не верят.

Гоцман мучительно наморщил лоб, пытаясь что-то припомнить.

– Постой!
– протянул он.
– Я за того Саню думаю или…

– Ну, Саня!… Катала с Мельниц!…

С Дальних которые…

– И где он ливеруется?
– быстро спросил Гоцман.

– В барбуте на Екатерининской… Будто вы не в курсе, - пожал плечами Жмых.
– У Клавы-Одиночки. Я им наколол двух фраеров из заготконторы. Сегодня вечером должны шпилить…

Мельком Давид взглянул на Кречетова. Судя по тому, как непонимающе вертел головой майор, голова у него шла кругом от темпа, в котором разворачивались события, и от обилия незнакомых слов, которыми наперебой сыпали вор и оперативники…

– В очко или в козла?
– продолжал дожимать Гоцман.

– В покер.

– Смотри ты, какой интеллигэнт, - с издевкой протянул Гоцман.
– А с кем до пары?

– Клава-Одиночка и банкует… - Мотя Жмых растерянно помотал головой, будто возвращая мозги на положенное природой место.
– Давид Маркович, так я не понял - а шо за те стволы?

– Ой, Мотя, лучше за них не думай, - устало махнул рукой Гоцман.

Низко опущенная над круглым столом лампа под красным абажуром бросала яркий сноп света на зеленое сукно. Ишь ты, и сукно где-то ж себе нашли, с усмешкой думал Гоцман, тасуя колоду. Новенькая была колода, судя по всему, немецкая. Он раскинул карты веером, рассеянно глядя на пухленькую Клаву-Одиночку, стоящую у стены, на щуплого, элегантно одетого Саню-Сам-Не-Знаю, со скучающей миной сидевшего напротив. Двое работников заготконторы сидели, как велено, положив руки на стол, и тихо потели в своих серых пиджаках, больше всего мечтая провалиться сквозь землю. Отчетливо тикали ходики на стене. Якименко диктовал Тишаку протокол обыска.

– Ручки-то у вас грамотно подвешены, гражданин начальник, - не без иронии подал голос Саня-Сам-Не-Знаю.
– Вам бы шпилить, ходили бы в козырях…

– Вот у меня был на фронте комвзвода, так той был мастер - да! А я так, на семечках, - с усмешкой отозвался Гоцман, разглядывая колоду.
– …А карты-то крапленые.

– Так то не наши. То его.
– Саня ткнул пальцем в одного из граждан в серых костюмах. Тот смущенно опустил глаза и покраснел еще больше.

– А как же вы их обуваете?
– искренне удивился Гоцман.

Клава-Одиночка с презрительной усмешечкой на полных губах взяла со стола новую колоду, сорвала обертку. Перетасовала не глядя и молниеносно сдала. Гоцман глянул в карты и рассмеялся: у гражданина в сером было каре, а у Сани - флэш-рояль.

– И много слили?
– отсмеявшись, спросил Давид.

– Десять тысяч, - буркнул гражданин в сером. Якименко, прервавшись, протянул руку к Клаве. Та равнодушно извлекла из лифа плотную пачку синих червонцев, протянула ему.

– Леша, вези этих фраеров до нас, сними показания, а завтра передай деньги вместе с бумагами ихнему начальнику.