Лилия для Шмеля
Шрифт:
— Он ни в чем не виноват! — ответила, не поворачиваясь.
— Хорошо, тогда расскажу, что случилось бы, не вмешайся я в это щекотливое дело. Итак… — Освальд поймал мой взгляд в отражении зеркала. — Между вами завязалось бы увлекательное общение на грани легкого флирта, затем переписка, наполненная влюбленными глупостями. Быть может даже, между вами случился скромный поцелуй, о котором нет-нет, да проскальзывали бы намеки в переписке. А потом вы бы получили ультиматум — выкупить компрометирующие письма за некоторую, не обременительную сумму для, разодетой по придворной моде, аристократки. В случае
— Я не влюбчивая дурочка, — всеми силами скрывая нахлынувший стыд, ответила ему. — И разве мое пребывание в доме одинокого вдовца не менее убийственно для репутации?
Освальд откинул голову, но наш зрительный контакт не разорвал. Раздумывая, постучал пальцем по резному подлокотнику, и лишь после тягостного молчания, спросил:
— Хотите циничную правду?
— Правда всегда цинична, — я отвернулась, закусила губу, и хорошо, что держала в руках расческу, иначе бы начала комкать подол, выдав свое состояние с потрохами.
Освальд вытянул ноги, сложив одну на другую, и небрежно произнес:
— Разница в том, Корфина, что прослыть пассией королевского родственника, с годовым доходом в четыреста тысяч саммерсов — это честь, а прослыть любовницей нищего торгаша — несмываемый позор.
— Да не собиралась я быть любовницей! — вскипела я. — И целоваться тоже!
— Возможно, — пожал он плечом. — Однако достаточно было увидеть вас прогуливающейся с ним — и даже я был бы не в силах помочь вам. Вы можете злиться, ненавидеть меня, но я должен был вмешаться.
— Вы могли бы сказать мне. Зачем бить его! У меня на лбу не написан титул!
— На вас был фасон платья, утвержденный королевой матерью с десяток лет назад. Каждый торгаш его знает назубок, сходу определяя ранг покупателя. Так что не надо считать мерзавца невиновным. Он прекрасно знал, с кем имеет дело! Однако знаете, что я подумал? Если вас так тянет якшаться с ним — следует отпустить вас!
Я замерла.
— Все мои наставления вы принимаете в штыки. Во всем видите ущемление своих прав. Это сказывается на Вейре. Так может разорвать контракт и отпуститься вас?
— А вот это низко, — тихо ответила я и отвернулась.
— Рад, что все-таки в вас есть здравомыслие. Поэтому возьмите себя в руки и идите к Вейре. Он всю ночь плохо спал — разговаривал во сне, переживая из-за вас.
Я гневно посмотрела на Освальда, и он с усмешкой добавил:
— Я, кстати, тоже плохо спал. Обидно спасать репутацию девы и получать взоры, полные ненависти, — герцог встал. — Удачного дня, Корфина. Жду вас за завтраком.
Глава 37
— И каковы ваши успехи? — полюбопытствовал Освальд, намазывая ароматное масло на булку. — На вас лица нет.
Еще бы. Я, как сайгак, носилась со своими книгами по столичным книжным магазинам и лавкам и втолковывала продавцам, что за каждый проданный экземпляр, кроме положенной комиссии, они получат дополнительный процент.
— Скромные, — ответила лаконично. Дела и в самом деле шли потихоньку,
В затеях не уверена, ночами мучаюсь от сомнений, однако после скептичных взглядов Веспверка готова копытами землю рыть, лишь бы доказать, что я не легкомысленная девица, а умная и целеустремленная особа, способная распоряжаться своей жизнью с умом.
— Я верю в вас, Корфина, — промурлыкал горделивый засранец, смакуя мясной медальон в сливовой подливе со специями.
— Я тоже верю! — чистосердечно поддакнул Вейре, не понимая ерничанье отца.
«Издевайся-издевайся! Чтобы заработать, я даже шокирующие порнороманы напишу в стиле 50 ОС!» — представив, как героя, очень похожего на Освальда порет домина, улыбнулась. В печенках сидит уверенность Веспверка, что он самый умный, мудрый и все-все о жизни знает. Хотя по настоящему возрасту я его ровесница.
— Может, вам, Корфина, написать историю про милую принцессу. Дамам нравятся подобные истории, — намекая на заботу, протянул мне булочку. Пришлось взять.
— Про каркающего ворона напишу, — пообещала мстительно и откусила приличный кусок. Надоело изображать леди, кушающую по чайной ложечке.
— Да, уже заметил, вы тяготеете к крысам, воронам… — не унимался герцог. Казалось, чем сильнее я защищаюсь, тем интереснее ему доводить меня.
— Не люблю истории про принцесс. Если у вас, Ваша Светлость, много идей — напишите свою историю. Хоть про принцессу, хоть про двух, — и не менее ехидно улыбнулась, намекая на взрослую тему. — Благо, опыт вам позволяет.
— Правда? Вам интересен мой опыт?
Я красноречиво вздохнула, закатила глаза, как прежде делал он, и далее весь обед отмалчивалась, чтобы на пределе терпения не наговорить лишнего.
Пообедав, встала из-за стола и хотела пойти с Вейре в сад, как Освальд огорошил:
— Вам хватило занятий с мадам Элегной, чтобы усвоить правила придворного этикета?
— Наизусть помним, — поморщились мы с Вейре. До тошноты надоело на каждом занятии кланяться привередливой старухе, изображавшую то короля, то королеву, то знатную даму. Из-за поклонов и приседаний каждое занятие походило на урок физкультуры.
— Замечательно! — широко улыбнулся герцог. — Тогда собирайтесь: едем во дворец!
— Что? Прямо сейчас? А… а… я хотела… — да блин, у меня свои планы! Я как раз придумала, где можно успешно продавать книжки с рецептами.
— Корфина! — прорычал Освальд, и я отправилась собираться.
Мадам Элегна и в правду отработала с нами сцену встречи с королевой до автоматизма, но я все равно боялась. И пока служанка завивала волосы, нервно перебирала в памяти правила.
Потом Освальд вручил платье для приема, которое на удивление мне очень понравилось. Светло-стальное, шелковое, с рукавом в три четверти и небольшим шлейфом, строгое и нарядное одновременно. Надев его, я почувствовала себя принцессой. Что ни говори, однако у герцога вкус и впрямь отменный.