Лилия для Шмеля
Шрифт:
Обхватив себя за плечи, неспешно шла по очищенной дорожке. Свернула за вечнозеленый куст и… подпрыгнула, наткнувшись на Освальда.
— Корфина! — рявкнул он. — Вы что творите?!
И я понеслась прочь, как трусливый заяц.
Он в три шага догнал, дернул за руку, совершенно бесцеремонно разверачивая к себе лицом.
— Где ваше пальто?! — положил руки мне на плечи и тряхнул. Не сильно, но ощутимо. — Да что вами? Решили взять пример с Норрит?! — И не выпуская руку, потащил в дом…
— Уж не ожидал от вас такой
Не поднимая глаз, я сделала глоток.
Тикали часы. В камине танцевал огонь. Освальд злился, испепеляя взглядом, а мне хотелось заснуть и проснуться когда-нибудь потом, когда все пройдет, и не останется от пустоты в груди ничего, кроме смутных воспоминаний. Но он не отпускал. И стоило допить теплое вино, налил еще.
— Пейте! И учтите, если заболеете — лично вас выпорю!
— Не заболею, — возразила тихо, и он окончательно вышел из себя.
— Итак, я слушаю, — громко поставил стул напротив моего и сел. — Давно началась ваша изжога?
Насмешка в его голосе проступала совершенно отчетливо. Кажется, он догадался, что со мной происходит.
— Сразу после кофейни, — ответила, едва двигая губами и избегая смотреть на него.
— И как это повлияло на ваше здравомыслие? — он откинулся на спинку резного стула, сжал руками подлокотники и не спускал с меня глаз, отмечая каждую мою эмоцию.
— Женщины иногда подвержены эмоциям и делают глупости… — издалека намекнула я на ПМС, однако скрипнул стул, и уже через мгновения я стояла перед Освальдом. Одним жестом он поднял меня на ноги и теперь нависал надо мной.
— Я даже знаю причину вашей глупости, — зашептал вкрадчиво, почти в ухо, и у меня не осталось сомнений. Он все знает!
И я решила лгать, изворачиваться, но ни за что не признаваться. Однако не успела сказать и слова — Освальд рукой приподнял мой подбородок. От неожиданности я даже не успела сориентироваться. И глядя мне в глаза, он произнес с победоносной улыбкой:
— Вы ревнуете!
— Опять вы за свое! — выдохнула, изо всех сил стараясь держать взгляд и не краснеть. Но кровь хлынула к щекам и, кажется, я покрылась предательским румянцем.
— Разве я не прав? — чуя победу, герцог прищурился, и взгляд его стол горячим, распаляющим, толкающим к авантюре… Еще его губы невероятно близко от моих… Но я не наивная дурочка и не легкая добыча, поэтому пусть этот заправский ловелас обломается.
— Повторяю — вы слишком большого мнения о себе, Ваша Светлость! — злость подстегнула, робость прошла, и теперь я смотрела на Освальда уверенно. Даже с яростью.
— Ну что ж! — резко отступил он. — Рад, что ошибся. Не хотелось бы портить деловые отношения девичьими романтическими глупостями. Ступайте. Горячий чай и теплый плед — лучшее, что вы можете сейчас выбрать.
И я ушла,
Утром встала разбитой, опустошенной, но наглость и нахальство Веспверка подстегивали. Поэтому, несмотря на тревожный сон и слабость, не позволяла себе раскиснуть и на уроках каллиграфии очень старалась.
Потом под руководством Оорела разучивала полонез. Из Вейре танцор никудышний, как и из меня грациозная танцовщица, зато на занятиях мы смеемся и не боимся показаться неуклюжими.
После обеда штудировали мерский язык, потом играли в саду, читали книгу, занимались ерундой, а потом служанка сообщила, что Его Светлость уехал и будет к утру.
Сердце опалила ревность и в то же время радость. Сегодня мы не увидимся, а, значит, у меня есть время прийти в себя и обдумать дальнейшее поведение. Это хорошо.
К утру я приняла решение: будет лучше, если скорее вытравлю Веспверка из сердца, а для этого надо расширить круг общения. Не зря же говорят: «Клин клином выбивают», поэтому, получив внеочередной выходной, первым делом поехала в городскую оранжерею.
Прогуливаясь в одиночестве по мощеным дорожкам, среди цветников, думала лишь о том, что если здесь ни с кем не познакомлюсь — отправлюсь в магазины, лавки, кофейню, иллюзион… — и обязательно разговорюсь с кем-нибудь. Не собираюсь бросаться в омут с головой, но сделаю все, чтобы не моя жизнь не замыкалась на Веспверке старшем.
Пусть самодовольный Освальд и не надеется: победы ему не видать.
Глава 35
Старания оказались не напрасными, и у меня появились некоторые знакомства с общительными хозяевами лавок, их помощниками, другими покупательницами. Благо достойный внешний вид располагал ко мне людей.
Кроме того с каждым днем приходило смирение, а еще осознание, что несмотря на безответные чувства, я счастливица. Ведь жизнь налаживается, у меня есть крыша над головой, потихоньку коплю на домик… Только за это следует благодарить Веспверка и его родню, но с ним лично лучше держаться сдержанно.
Я старалась, но тяжело улыбаться, когда хандришь, когда хочется побыть одной, никого не видеть хотя бы пару дней. Чтобы не думать о Веспверке, загружала себя занятиями, изучала моду, этикет, а вечерами заново писала историю про Щелкунчика, тренируя почерк.
Перед тем как сесть за новую главу, зачитывала Вейре прошлую, и пока работала над новой, он рисовал. Так у меня появился персональный иллюстратор, которому я подсказывала, как сделать рисунок ярче, ориентируясь на свои детские книжки. Вейре нравилось буйство красок, и он с удовольствием рисовал сочными цветами.
— Вейре, ты не ярморочный искусник! У тебя аристократизм и вкус должны быть в крови! — наставлял Освальд сына, рассматривая рисунки вечерами, когда мы отчитывались об успехах на занятиях и прошедшем дне.