Лилия для Шмеля
Шрифт:
Наверно, и впрямь выгляжу плохо, если Освальд, до сих пор молчавший, поинтересовался:
— Корфина, у вас все хорошо? — он пребывал в благодушном настроении, но если спросил, когда рядом нет Вейре, значит, предстоит непростой разговор.
— Да, — кивнула беззаботно, чтобы скорее закрыть тему. — Работаю над кулинарной книгой. Очень устаю.
— Если необходимо — обратитесь к Жаэрду, он поделится несколькими секретами. Уверяю, хозяйки и поварихи, купившие вашу книгу, останутся довольны.
Благодарно улыбнулась герцогу. Вроде бы мелочь, но как
— Спасибо! Завтра загляну на кухню.
Я поздно спохватилась, что сижу и улыбаюсь, как счастливая дурочка. И то по мимике Освальда. Его сведенные хмурые брови приподнялись, губы дернулись. Даже показалось, что он с трудом скрывает улыбку.
— И выспитесь наконец! Каждую встречу Ильнора возмущается, чем я вас неимоверно нагружаю, что вы на себя не похожи?
— Графиня знает, что я работаю над книжицей. Но ей хочется, чтобы я больше времени проводила с ней. Простите, что вам приходится покрывать меня.
— Это мелочи. Лучше скажите: стоят ли все ваши хлопоты достигнутых результатов? — Освальд снова стал серьезным. Он не насмехался, просто сидел за широким рабочим столом, уверенный и сильный, внимательно слушал и логично доказывал, что мои потери больше достижений, а значит, я совершила ошибку, отказавшись от контракта.
Я и сама это понимаю. Зато взамен обрела возможность быть собой. Освальд увидел во мне личность, стал относиться уважительно… Но… не самообман ли это? Может быть, он возится со мной и терпит, потому что ему, цинику, смешно наблюдать за трепыханиями горделивой мечтательницы? Развлекается, делая ставки, когда приползу проситься обратно? Не просто же так намекает, что примет гувернанткой вновь…
Я не знала, что ответить. На мгновение мне даже показалось, что он смотрит с жалостью, что неожиданно и обидно.
— Смотря с чем сравнивать, — потеребила кружево на рукаве, подбирая слова, чтобы не дать в обиду себя, но и не рассориться с герцогом. — По моим меркам результат скромный, однако я довольна им. По вашим — он ужасающе плачевный, и я совершила глупость. Но как бы то ни было, сдаваться на полпути я не собираюсь.
«Не понимаю: ему-то какое дело?» — опустила глаза и принялась рассматривать резные ножки стола и замысловатый паркет кабинета.
— Похвально, — герцог задумчиво постучал пальцем по отполированной до блеска темной столешнице. — Ради него вы согласны и дальше подвергаться лишениям?
— Не знаю, — пожала плечом. — Но если отступлю — всю жизнь буду жалеть о слабости.
— Разве сила женщины не в слабости? — пронзил невероятным, снисходительно-покровительственным взглядом, от которого меня бросило в озноб. Как же хотелось согласиться, сдаться, слезно покаяться и вновь ощутить его объятия! Но я понимала: покажу слабость — и он вновь станет заносчивым Веспверком, а я зависимой от него гувернанткой, почти прислугой, купленной вещью.
— При сильном мужчине она может быть слабой, взбалмошной и просто прелесть какой дурочкой. Но
— Вот как? — сощурился Освальд. Вмиг атмосфера стала напряженнее, несмотря на косые солнечные лучи, заливавшие комнату весенним светом.
— Это только мое мнение, — пояснила деликатно, однако сочла необходимым напомнить. — Будь я слабой — разве интересно было бы со мной Вейре? Пересеклись бы наши пути?
— Хорошо, я понял, — кивнул герцог и принялся сортировать листы, показывая, что разговор окончен.
— Доброго вечера, Ваша Светлость, — пожелала я и покинула кабинет.
Через несколько дней, измотавшись до предела, я наконец-то поставила точку в первой книге про Эльзану. Если история станет популярной — напишу продолжение, а пока надо придумать, как издать эту, не выдав себя.
Книга содержит жаркие сцены. Пусть относительно целомудренные, но мне светиться нельзя. Тогда как расхаживать с рукописью по печатным дворам? А никак, поэтому пришлось снова обращаться к госпоже Апетен.
Пока я рассказывала вкратце сюжет любовного романа, для кого он написан, на какой бумаге будет напечатан, владелица издательства удивленно поглядывала на меня поверх чашечки, что сжимала в небольших ладонях. Кажется, она настолько ошарашена, что не сделала ни глотка. Неужели все так плохо?
— Вы удивили меня. Даже очень, — произнесла госпожа Апетен, когда выслушала. — Ничего не обещаю, пока не полистаю историю. Потом подумаем, что можно сделать.
Не это я ожидала услышать, однако пришлось оставить рукопись и вернуться домой. Но уже на следующий день получила записку с приглашением срочно приехать в контору.
Я думала, что сейчас сообщат: такую дурость печатать не будем! Но Апетен встретила меня с довольной улыбкой.
— Необыкновенно! Только рекомендовала бы подправить некоторые сцены, чтобы не попасть под цензуру. Надо же! Незаконнорожденная дочь графини! Тиаран! Гарем! Страсть! Кстати, вторая книга будет?
— Если пойдет первая.
— Пойдет! — уверено кивнула хозяйка издательства. — Это будет скандал года!
— Но мое имя должно остаться в секрете, — напомнила я требование. — И еще я не смогу развозить книги по лавкам. Я заплачу.
— Как насчет мужского псевдонима?
— Не против.
— Договорились!
Мы условились встретиться через два седмицы и обсудить первые результаты.
Только как же долго тянется время!
С замиранием сердца я ждала новостей.
Пусть книга напечатана на самой дешевой бумаге — я потратила все свои сбережения. И если продажи провалятся, придется снимать деньги с банковского счета или просить Освальда о жаловании… Страшно!
Чтобы успокоиться и отдохнуть, после Веспверков приезжала к Ильноре и много времени уделяла Жужу. Мы гуляли по саду, вспоминали команды, благо, брошюра с правилами этикета всегда под рукой и по прежнему помогает установлению взаимопонимания. А набегавшись, я так уставала, что вечером сразу засыпала крепким сном.