Лилия для Шмеля
Шрифт:
Сегодня Жуж вредничал, я нервничала, и когда Мигрит, свесившись из окна, позвала:
— Ваша Милость! Графиня в гостиной… ждет… — не стала ее дослушивать.
Подхватила пса и коротким путем, через черный ход, поспешила к Ильноре.
Привычным жестом толкнула дверь, влетела в комнату и… замерла — потому что на меня смотрел рослый, представительный мужчина лет сорока…
«Кажется, Мигрит что-то кричала о госте…» — спохватилась, только было поздно.
— Простите, — опустила голову. — Не знала, что у нас гости. — Попятилась спиной к двери, но графиня
— Корфина, это маркиз Жеом Ньес. Маркиз Ньес, это моя воспитанница — Корфина Мальбуер, — представила меня, вставшему с кресла гостю.
Маркиз поклонился, и я снова отвела глаза, смущенная любопытным мужским взглядом.
Рослый гость, высившийся надо мной на целую голову, снисходительно рассматривал мое скромное платье просторного фасона; растрепавшуюся прическу; Жужа с чумазыми лапами, лаявшего и пытавшегося спуститься с рук, чтобы добраться до чужака…
— Да отпустите же собачонку! — требовательный низкий голос в уютной гостиной казался чуждым. Но от обладателя крупных черт, бакенбард и военной выправки иного и не ждешь. — Не съем я ее!
— Скорее он попробует вас на зубок, — парировала я.
— Пусть попробует! — усмехнулся маркиз и, выставив вперед ногу, продемонстрировал превосходный, идеальный начищенный сапог, плотно облегавший мужскую голень. Несомненно, некоторые дамы оценили бы мощное телосложение гостя, однако я Ньеса невольно сравнивала с Освальдом, и герцог во всем выигрывал.
Несмотря на седину, маркиз выглядит моложаво, солидно, однако даже манерой держаться явно уступает породистому Освальду, умевшему без слов, одним взглядом поставить на место не только человека, но и пса.
Жуж наматывал вокруг гостя круги, заливался лаем. И мне бы восхититься бесстрашием Ньеса, но смущало, что он не делал ни малейшей попытки успокоить пса, не попытался наладить контакта. Конечно, с Жужем такое не пройдет, но все же?
Тем не менее, делать преждевременные выводы не стала. Человек, не приближенный ко двору, может не обладать лоском и гибкостью, а по человеческим качествам даст фору любому столичному лизоблюду, поэтому я улыбнулась и прикусила острый язычок.
Моя кротость пришлась по душе гостю. Его взгляд смягчился, он даже любезно подал широченную ладонь и помог мне сесть, хотя по этикету этого не требовалось. Сам сел в соседнее кресло и, совершенно игнорируя разъяренного пса, продолжил прерванную моим внезапным появлением беседу.
Так я узнала, что маркиз недавно ушел в отставку, купил небольшой дом и теперь обживался в столице.
— Где вы служили, маркиз? — Ильнора, как заправская родственница, задавала каверзные вопросы. Не думаю, что Ньес, не проявивший к ее любимцу мягкости, пришелся ей по душе, но она умела быть любезной и выдержкой вызывала восхищение.
— На северо-востоке. Манские горы, Каадское ущелье. Вряд ли дамам это интересно… — скупо, отрывисто отвечал маркиз с налетом небрежности.
Лично меня его тон задевал. Я хоть юная девушка, разбираюсь не только в лентах и модных столичных веяниях, но и прекрасно ориентируюсь
— Корфина недавно посетила те края, правда, ближе к северу, — с улыбкой поведала графиня, и вот тут гость оживился.
— Конфина! — повернулся ко мне и посмотрел ошарашено, будто я совершила подвиг. — Вы вправду были на севере?! Как вас занесло туда?!
— Я Корфина, — поправила гостя. На что он поморщился, будто наступила ему на ногу. — Да, правда, но поездка была короткой.
— Да, да, необычное имя, — отмахнулся от моего замечания маркиз, даже не думая смущаться или как-то извиниться за свою оплошность. Вместо этого закидал вопросами о поездке. — И где же? Как вам погодка? По душе?
Кажется, я попала! Этот тип просто, как Вайен, не отстанет!
И не ошиблась. Ньес вцепился в меня клещом.
Кто-то выбирает дам по миловидности, кто-то по приданому и характеру, а он, если не ошибаюсь, по выносливости и непритязательности.
За час, что провела в гостиной, общаясь с ним, узнала, что я особенная, отличаюсь от всех маркизу известных барышень здравомыслием и… невзыскательностью.
Только я настороженно отношусь к мужчинам, восхваляющим в женщинах неприхотливость. Неужели во мне больше похвалить нечего? В конце концов, у меня красивые, изящные пальцы, по сравнению с его волосатой лапищей просто изумительной красоты! Светлые волосы, удачно оттененные краской! А тут меня нахваливают, как неприхотливого бойца… Хм, к чему бы?
Переглянулась с графиней.
Кажется, и ей этот кандидат в мои женихи нравится все меньше, но ради меня она продолжает приветливо общаться с гостем, который без сантиментов стряхивал Жужа с ног.
Настырный глупыш пытался прокусить прочные сапоги гостя. Ньеса это, конечно, раздражало, и в конце концов он досадливо потребовал:
— Понимаю, дамы привязаны к мелкой живности, но нельзя ли убрать пса?
— А я думала, Жужик вам нравится! — не хуже актрисы изобразила удивление Ильнора и кивнула мне, разрешая унести любимца.
«Эх, жаль, что Даэреза и Ньеса нельзя взять и смешать. Получились бы два хороших жениха. И тогда повезло бы мне и еще одной девушке…» — думала я, унося Жужа и радуясь, что удалось покинуть гостиную.
Но уезжая, гость пожелал попрощаться, и мне пришлось спуститься.
— Графиня, Корифина, прошу разрешения наведаться еще раз в ваш гостеприимный дом, — услышала я, когда гость прощался с нами.
— Я и Корифина, будем рады видеть вас, Жеом, — терпеливо ответила графиня. — А вот Корфина?
Гость посмотрел мне в глаза.
— Каюсь, Корфина. А вы?
— Если готовы рискнуть обувью. Жуж не дремлет, — ответила ехидненько, и получила красноречивый взгляд, сообщающий, что маркиз сам вышел на охоту, и мелкая, капризная псина его не остановит.
— Да пусть грызет, — махнул рукой.
Но мне кажется, что перед поездкой этот хитрый тип смажет обувь чем-то горьким или жгучим. Так что надо быть начеку.
Когда он уехал, Ильнора «обрадовала» меня:
— Кажется, ты ему приглянулась.