Лилия для Шмеля
Шрифт:
Освальд молчал, скользя взглядом по платью, простым ботинкам, выглядывающим из-под юбки, моим волосам, собранным на затылке в растрепавшийся за день узел.
— Понимаю, гордость у вас превыше всего, однако напомню: брать взаймы у пронырливых торговцев — чревато выплатой процентов или утратой прав на книгу, — он пронзил меня глазищами, более темного, грозового цвета, чем обычно. И мне стало жарко от его взгляда.
— Понимаю, — отведя глаза, чтобы скрыть смущение, принялась расправлять складки юбки. — Но с Норрит я расплатилась.
— Даже так? Отдали последнее, поэтому спали с лица?
— Я не голодаю. А что касается вещей, то при моем образе жизни больше подходят более сдержанные фасоны.
— И на все у вас есть ответ, — вздохнул он. — Однако с мадам Кратье рекомендую быть начеку. Бульдожья хватка у нее в крови.
Освальд поразился, что я не бросилась защищать Норрит. Думал, начну с упорством юной максималистки доказывать, что между нами дружба. Однако я молчала. Сама ведь нутром подозревала, что супруга Эвиля не просто так возится со мной — чудаковатой баронессой, у которой взять нечего.
Я ждала, что он продолжил, но Освальд молчал, и, желая услышать его мнения, задала вопрос:
— Почему вы так думаете?
— Не поверите, но подозреваю, что поддерживая вас, она мстит мне, — и улыбнулся, обращая сказанное в шутку. Только его серьезные глаза говорили, что мы ведем серьезные разговор, пожалуй, впервые беседуя по душам.
— Из-за поездки?
— Нет. Из-за изобретения Эвиля, — он сидел за огромным столом, постукивая пальцем по столешнице. Насколько знаю, этот жест выдает волнение. Надо же! — Усвоив, как замечателен колокол, она затаила обиду, что я увел у нее из-под носа творение мужа. Увы, но другие открытия Эвиля, даже если случатся, не сравнятся с целебной элементалью.
— Почему вы…
— Пользуюсь лишь сам? Думаете, я эгоистичен? Жаден? — Освальд вскинул бровь и смотрел с насмешкой. — Нет. Эвиль восемь лет пытался продвинуть свое открытие. Писал статьи, рассказывал, объяснял…
— И?
— Коллеги Эвиля объявили его шарлатаном. От него даже Норрит ушла, оставив с горой чертежей и небольшой синей лампой, заявив напоследок, что разбитые надежды он может лечить своей синькой. Эвиль опустил руки, разбил лампу и начал пить. Ему пришлось устроиться в лекарскую ассистентом, чтобы хоть как-то прожить, где я его и нашел.
— Я не знала.
— Став нашим семейным врачом, у Эвиля появились состоятельные клиенты, деньги — отношения между супругами наладились, но… все могло сложиться иначе. Считайте, я спас изобретение и жду, когда общество дозреет до того, чтобы принять целебную элементаль. А вы склонялись к мысли, что я жадный эгоист? — Освальд широко улыбнулся, при этом испепеляя меня жгучим взглядом. И хоть он сидел на значительном расстоянии, я кожей ощущала его обаяние, мужскую энергетику, флюиды. О, Боже! Когда же я избавлюсь от симпатии? Нужно срочно! Срочно заняться личной жизнью, пока не прыгнула в омут с головой. Этот
— Бедный Эвиль! — вздохнула я.
— Вернемся к нашим делам. Иногда я, Корфина, поражаюсь вашему упрямству. Оно источник силы, но порой и бед. А я хотел бы, — уточнил укоризненно, — чтобы у вас было все хорошо. Не стоит воспринимать мои предложения, как попытку задеть вас.
Вейре поедет к вам, а я не знаю, где вы разместите его? У вас комната меньше детской.
— Никогда не стоит зарекаться от бедности и верить в свою непоколебимость, потому что неисповедимы пути судьбы, — ответила и заметила странный взгляд Освальда.
— Не хотите вернуться?
— Если честно, иногда возникают подобные мысли. Но… — повертела головой. — Нет.
Он грустно улыбнулся.
— Уже поздно: поедете в карете. И не вздумайте спорить!
— Разве герцогская карета у скромного дома не привлечет алчущих наживы? Боюсь, нас с мадам Уидли попытаются ограбить.
— В надежде найти богатства, подаренные Веспверком? — поддел Освальд, открывая выдвижной ящик письменного стола. — Иногда вы бываете весьма благоразумны.
Он достал бумаги, перевязанные лентой, и протянул мне.
— Что это?
Не дождавшись ответа, развернула листы и пробежалась по строчкам:
«Поверенный… Мельского магистрата Вейской провинции и свидетели в лице… удостоверяют, что 16 авия 87 года правления династии Эльбергов… Эндина Моурия Силь Мальбуер, в девичестве Шатере, состоящая в браке с Торузе Ренде Мальбуер Эр Вариа… родила Корфиану Теаре Ледель Мальбуер…»
Понадобилось время, чтобы сообразить, что речь идет обо мне.
— Это… Это мои документы?! — прижала листы к груди и посмотрела на герцога с таким восторгом, что он проворчал:
— Нормальные леди радуются ювелирным украшениям, и только вы, Фина, бумагам!
— Вам же эти бумаги достались не просто так! Мне без вашей помощи их вовек не видать и жить не пойми кем! — я заморгала, чтобы скрыть слезы радости. — Это с бумажкой ты человек, а без бумажки — не пойми кто!
Освальд широко улыбнулся, довольный моей реакцией.
— Не задерживайтесь, Корфина. Уже поздно.
Добравшись домой, я зашла в пустую комнату, села на постель и после особняка Веспверков почувствовала себя неуютно и одиноко.
Надо срочно заняться личной жизнью, чтобы переключиться, пока еще не поздно.
Глава 41
Я закончила работать — уже складывала листы в папку и собиралась домой, когда в библиотеку влетел Освальд.
— Графиня приехала!
— Вильдия?! — почему-то первой мне в голову пришла именно она.
— Нет! Но странно, что все ваши мысли именно о ней, — герцог широко улыбнулся. — Я, вообще-то, про тетушку. Она в гостевой и с нетерпением ожидает встречи с вами!