Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Тор встрепенулся, намереваясь задать вопрос, но Старк предусмотрительно поднял руку.
— Хочешь спросить, почему они тогда перед братцем твоим, да-да, помню, сводным, попадали на колени? Все просто. Сейчас детей одновременно учат читать, писать, переходить дорогу на зеленый и не спорить с террористами. Жизнь — увлекательная штука, никто не хочет расставаться с ней по воле очередного психа.
— Террористы, — повторил Тор медленно, словно пробуя слово на вкус. — Они действуют как Локи?
— По-разному. Вот ты знаешь Джастина Хаммера или Олдрича Киллиана? Хотя откуда тебе. Но поверь,
— Сэр, хотелось бы напомнить, что на семнадцать тридцать назначено ваше выступление на конференции. Вертолет ожидает вас на второй посадочной площадке, — послышался бесстрастный механический голос Джарвиса.
— Этот мир снова нуждается в Железном Человеке, — Старк встал и протянул Тору устройство, испещренное мелкими буквами. — Вот, ознакомься пока с террористами и моими личными заслугами. Будут вопросы — задавай Джарвису, он почти такой же увлекательный собеседник, — последние слова раздавались уже откуда-то из-за двери на террасу.
Оставшись в одиночестве, Тор молча сидел некоторое время, сжимая и разжимая кулаки. И это он еще называл себя защитником Мидгарда!.. Да он ничего о нем не знает! Нет, охранять срединный мир, сидя в верхнем, невозможно, но и остаться на Земле ему никто не позволит. Проблема перед богом грома стояла нешуточная, но прежде чем решать её, надо найти подтверждения словам Тони, и если не у Беннера, то у истории человечества, о которой Тор имел очень смутное представление, если не сказать, никакого.
Из электрического чайника плавно вылезал красный дракон, оборачиваясь то компьютерной мышкой, то утюгом, то танком. За ним нос к хвосту лез лесной заяц, у которого вместо зубов торчали из пасти две тонкие полоски асфальта, а из них вылетали пушистые круглые птички с большими клювами.
— Раиду, я вот что хотел сказать… Я тебя не разбудил? — острый клюв птички больно впился в плечо. Ученый дернулся во сне и с трудом разлепил веки: глаза слезились, несмотря на приятный полумрак комнаты.
— О мой рассудок! — он с трудом принял полувертикальное положение, скидывая походя руку чересчур заботливого Алгира. Когда он успел добраться до дивана? Когда вообще умудрился заснуть, ведь собирался работать всю ночь. — Сколько сейчас времени?
— Шесть.
— Утра?
— Вечера
— Что?! — Раиду резко вскочил и столь же резко упал обратно на диван, чуть не придавив хозяина квартиры — отвратительный воздух Мидгарда разрывал легкие.
— Шутка! — Алгир схватил его одной рукой за подбородок, а другой пощупал лоб — сопротивляться не было сил. — Нет, не шутка. Ты не торопись и не нервничай. Местный воздух и борьба с компьютером даже самых сильных обессиливают. Давай, поднимайся, — он встал сам и с трудом поднял гостя, который все еще не мог окончательно проснуться.
— Мне нельзя терять времени, — единственная хотя бы немного здравая мысль гласила, что он и так потерял слишком много драгоценных часов и нельзя продолжать в том же духе. Во время служения великому Локи сон — непозволительная роскошь.
— Стоять! — Алгир схватил его за руку ровно в том месте, где обычно держал брат. — Какой же ты резвый! Слушай, я тебе вот что скажу: бросай свою естественную науку, становись логистом, за тебя
Свободной рукой Раиду вытер слезы, застилавшие глаза — сразу стало легче думаться. Освоить приборы людей не повредит. Все лучше, чем вновь садиться за истязающий глаза компьютер. Естественник уверенно кивнул и позволил увести себя на кухню. Первым делом он открыл кран, благо, для этого действия хватило знаний, почерпнутых из книг, и плеснул в лицо холодной воды. Ему необходимо за ближайшие несколько часов запомнить новый массив информации, а не ходить сомнамбулой. Все же не стоило мучить себя последние несколько месяцев. Организм долго работал на пределе своих возможностей, а теперь начал сдавать позиции. Причем именно сейчас, когда силы так необходимы!..
Алгир включил горелку на электрической плите и предложил Раиду попробовать. Тот с легкостью зажег соседнюю — пользоваться человеческими приборами слишком просто.
— Ты говорил вчера об истории людей. О её изменении. А нравы людей тоже стремительно меняются? — спросил Раиду, наблюдая, как Алгир взбивает мороженое и молоко блендером, обещая молочный коктейль. Землянин, казалось, не расслышал вопроса и вместо ответа протянул мерзко гудящий аппарат. Естественник неохотно взял его сперва двумя руками, потом приспособился одной. Нажал на кнопку — тупые лезвия завертелись, перемешивая продукты. Полезная вещица! Можно ли ею же смешивать песок с глиной?..
— Я тебе вот что скажу, — начал Алгир, аккуратно моя «смешиватель» под струей горячей воды, — еще двести зим назад детей били смертным боем и в школе, и дома, сейчас на ребенка нельзя даже наорать — это травмирует детскую психику. Двести зим назад публичные казни и наказания были нормой, сейчас остались только штрафы и тюремное заключение. Двести зим назад вовсю применялись пытки, сейчас они запрещены. Двести зим назад человек покалеченный был беззащитен перед голодом, сейчас о нем заботится государство.
— Люди размякли, погрязли в нежностях, — заметил Раиду, выпивая второй стакан коктейля — никогда еще он не пробовал такой вкуснятины. Напиток был густым и сладким, быть может, похожим на конфекты, которых естественник никогда не пробовал. Без глубокой заморозки нельзя сделать мороженое, без мороженого нельзя сделать коктейль, значит, надо, в первую очередь, завезти морозильники, а для них нужно электричество.
— Примерно как в нашем поселении, — Алгир отвлек его от мыслей о мороженом, достав еще один аппарат — овощерезку. — У нас ведь тоже нет ни пыток, ни смертной казни, и телесные наказания во время обучения не применяются. Хотя тюрем у нас тоже нет, а у людей есть. И в них огромное количество народу мучается, часто безвинно, — немного грохота — и в миске лежат мелко порубленные огурцы! А ведь в овощерезке всего два ножа. Скорость. Они с такой скоростью крутятся, что любой, даже самый твердый овощ поддаётся.