Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Я никогда не мог понять твоего изощренного мазохизма, — Один тяжело опустился прямо на сырую землю. — Мы не говорили тебе, что ты приемный, но ты ни перед чем не остановился, чтобы взрастить крупицу сомнения, которую привез из опрометчивого похода в Ётунхейм. Мы не говорили, кто твоя настоящая мать, но ты сделал все, чтобы узнать о ней. Мы не говорили о старших детях, но ты опять узнал обо всем сам, и я даже не хочу знать, откуда. Ты словно специально ищешь знания, которые приносят тебе только страдания. А страдания твои приводят к бедствиям. Но все равно ты продолжаешь искать их. Зачем, Локи? В мире есть
— Прости, — со вздохом бросил царевич. Отец в каждом слове прав: если бы он не узнал, что приёмный, его жизнь была бы много счастливее. Он ощущал бы себя асом, а не изгоем-полукровкой.
— Если ты так хочешь получить в свою коллекцию новую причину для страданий, — продолжил бог, — я ее тебе предоставлю, раз уж другого информатора ты не нашел. Твой старший брат родился почти сразу же после свадьбы. Было пророчество, что мама родит того, кто возьмет в будущем молот Мьельнир и защитит все девять миров, поэтому, когда он умер от воспаления легких…
— Что? — Локи вскинул голову, не веря сказанному. — От воспаления легких?
— Да, — тяжело вздохнул Один. — Он умер на руках у мамы. Поэтому, когда я, спустя века, принес тебя, помороженного, полуживого, для нее делом чести было спасти тебя.
Локи слушал, затаив дыхание. Благодарность переполняла всю его суть. Мало кому в девяти мирах так везло с приемными родителями — немногие взялись бы выхаживать полуживого приемыша да еще и не их рода. Золотистый ореол вокруг головы отца засиял всеми красками, когда на него упали лучи выглянувшего из-за туч солнца. Локи поднес руку к лицу, чтобы не ослепнуть. И рядом с этим богом он прожил всю жизнь, его руки смел хватать в припадке страха или радости, даже не осознавая своей дерзости!
— После смерти царевича мы все были в смятении.
Хриплый голос отца дополнял образ могучего бога, даже находиться рядом с которым было величайшей милостью.
— Погиб величайший защитник всех миров, а второй ребенок мог родиться только через несколько столетий. И не было уверенности, что он станет защитником, поэтому… А, впрочем, посмотри сам.
Прежде, чем Локи успел понять, что происходит, Один взял его за руку и перебросил сознание на много столетий назад. Царевич от неожиданности едва не выдернул свою руку — ладонь отца была обжигающе горячей. Только что он сидел у ручья, и вот он уже в просторном зале. На троне восседал Один — он был сильно моложе и без повязки на глазу. Справа и слева от него расположились еще трое мужчин. В одном из них Локи безошибочно узнал Алгира — целитель почти не изменился за прошедшее тысячелетие. Еще одного царевич видел раньше. Это был один из магов отца — в детстве он играл с наследниками, развлекал и забирал с уроков, а потом куда-то исчез, как и многие другие доверенные лица Одина. Последний был много старше остальных, и Локи его не знал.
— Если ты позволишь мне поставить эксперимент на самой царице, это будет беспрецедентно, — говорил Алгир. — Я не могу ручаться за успех. Стимуляция может оказаться слишком сильной.
— Не имеет большого значения, — перебил маг. — Фригга должна родить защитника мира всех миров, если ей не удастся, она станет бесполезной для Асгарда.
— Главное, не увлекайся
— Я буду предельно осторожен, — кивнул целитель.
— Мы должны рискнуть, — подтвердил Один. — Нам нужен этот ребенок.
Картинка завертелась и обернулась садом с ручьем.
— Стимуляция прошла неудачно, и ребёнок родился мертвым? — выпалил Локи, как только немного пришел в себя.
— Не думал, что ты сразу догадаешься. — Из уст Всеотца слова звучали похвалой. — Да, у нас ничего не вышло. И мы решили подождать несколько столетий. В конце концов, предначертанное судьбой свершилось — родился тот, кого ты всю жизнь называл старшим братом.
— Старшим братом, — рассеянно повторил Локи. То, что Один неизменно именовал приемыша сыном, а Тора — его братом, льстило.
— Мама всегда хотела иметь хотя бы двоих детей, — задумчиво произнес бог, — так что ты очень вовремя к нам попал, сын Лафея.
Разомлевший Локи вздрогнул как от пощечины — все же не стоило узнавать весь этот комок правды. Отец явно недоволен расспросами.
— Спасибо. Что рассказал, — Локи встал и изысканно поклонился отцу. — Прости, что я принес тебе столько бед.
Один ограничился кивком.
В течение нескольких дней Локи старался держаться в тени, не попадаясь отцу на глаза после того неприятного разговора. Следовать за ним, оставаясь незаметным, и ловить каждое слово, будучи в любую минуту готовым предложить свою силу и, если потребуется, жизнь для воплощения планов царя. Это было настоящее счастье, и больше всего на свете царевич не хотел уезжать — все революции были забыты, поселенцы отошли на второй план. Локи хотел служить отцу подобно воронам и волкам, поэтому, когда спустя несколько ночей пришло послание от Хагалара с требованием вернуться, Локи едва сдержался, чтобы не порвать его в клочья. Но медлить было нельзя. Он и так засиделся во дворце, его присутствие сильно нервировало и брата, и большую часть придворных.
Прощание с дворцом было пышным, на него пришли даже друзья Тора.
— Приезжай к нам еще, — сказал Фандралл, салютуя Ивару.
— О да, и привези какую-нибудь интересную птицу, — добавила Сиф.
— Разумеется, разумеется, — кивнул маг. — Если на то будет воля сына Одина, — кивок в сторону Локи, который любезничал с матерью. Она сама настаивала на его приезде во дворец, но к концу стала выражать явное недовольство по поводу длительности пребывания. Среди провожающих была и Фула. Улучив удобный момент, она отвела в сторону Беркану.
— Позволь я дам тебе совет, дорогуша, — сказала она тихо. — Даже если ты талантлива как маг, тебя всегда могут отравить. Поверь, тебе во дворце никогда не будут рады.
— Я знаю, — кивнула девушка, внутренне похолодев. — Я не хотела приходить сюда.
— Очень сильно подумай, прежде чем выходить замуж. Ты ведь отверженная, значит, барышня свободная и сама за себя все решаешь.
— Замуж? — удивилась Беркана. — Нам запрещено.
— Даже в Гладсхейме любому известно, как вам что запрещено, — усмехнулась Фула. — Мое дело тебя предупредить. Оставь в покое Локи, не нарывайся на большие, очень большие неприятности. Против тебя выступит, как минимум, сама царица.