Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Вы срываете мне выгодную сделку! — вопил один. — Не смейте закрывать портал, мне надо позвонить.
И он еще минут сорок ругался с кем-то на шведском, порой переходя на типично асгардские выражения.
— Надеюсь, вы оторвали нас от дел из-за чего-то крайне срочного, — недовольно пробурчал другой. — В моей стране сейчас четыре часа дня, работа в самом разгаре. Отлучку заметят — будет скандал. А у нас еще везде камеры слежения и пропускная система.
— Голубчик, скажи мне, где Эвар? — перебил его мастер логистики. — Я его не вижу. Всех вижу, а его нет.
— Мы не смогли ему дозвониться, — откликнулся Дагар. — И в скайпе его нет, и на фейсбуке.
— Я попытался связаться с его друзьями и девушкой, но тщетно, — добавил другой логист.
Так нашли первого пропавшего. Следом вычислили Ансур. Шестнадцать медиков обнаружились в домах исцеления, а семнадцатой
Когда долгие переименования, запись и допросы, наконец, закончились, не досчитались Алгира — естественника, помешанного на электричестве, одного из ведущих специалистов в области тока, на которого возлагали огромные надежды. Он сбежал вместе с Ансур. Или Ансур сбежала вместе с ним — Наутиз было все равно. Она чувствовала себя преданной и жаждала мести.
— А ведь мы ничего не знаем об их прошлом, — сетовал мастер естественных наук. — Быть может, это кто-то из маньяков или убийц.
— В любом случае, их надо вернуть обратно, — тяжело вздохнул мастер крестьянства, которому пришлось отвлекать от работы всех своих подчиненных ради бессмысленной переписи.
— И что потом? — вперед вышел целитель Алгир. — Что вы предлагаете потом? Изгнать? Запороть до смерти? Повесить? Наши законы не предполагают наказания за их преступление.
— Сперва их, а, главное, Тессеракт, надо вернуть, — откликнулся Хагалар, — а потом уже решать, как наказывать.
— Я хорошо знаю Алгира, — ответил целитель. — А Ансур часто ассистировала мне. Я смогу вернуть их домой без лишнего шума.
— А я буду твоим проводником, — выступил Дагар.
— Я с вами, — вспыхнула Наутиз, пропуская парочку магов, которым, очевидно, надоело собрание, и они спешили вернуться к работе.
— Нет, — жестко ответил мастер естественных наук. — Ты пойдешь в Хельхейм беседовать с Гуттенбергом. Мы и так отложили поездку. Хель может разгневаться.
И снова Наутиз не нашла достойного ответа. Ехать в Хельхейм сейчас, когда ей выпал шанс попасть в Мидгард и высказать Ансур все, что она думает по поводу предательства! А еще лучше не высказывать, а отомстить. Тонко, но болезненно, так, чтобы подруга до конца дней вспоминала… Хотя и у Хельхейма есть свои плюсы — она поедет туда вместе с Ингваром. Наутиз бросила кокетливый взгляд в его сторону. Когда Локи взойдет на трон, а поселение перестанет быть тюрьмой, она точно выйдет замуж. Ингвар нравился ей больше всех мужчин поселения. И пусть многие считали, что она флиртовала с естественником Иваром, но это только для отвода глаз, для того, чтобы заставить Ингвара ревновать. Он никогда не примет безответно влюбленную в него женщину, но примет ту, которая ради него расстанется с другим. По крайне мере, Наутиз на это очень надеялась. Ингвар был единственным приятным дополнением к вылазке в Хельхейм. Предстоящая встреча с Гуттенбергом, почти наверняка говорящем на жуткой смеси пяти немецких наречий, навевала тоску. Урур будет рядом, но от него мало толку. Толк был бы от
— Я сойду в Мидгард, — послышался глубокий грудной голос, на который обернулись, в первую очередь, мужчины. В дверях стояла она: гроза мужчин, коварная соблазнительница и самая очаровательная из всех маньяков, когда-либо рождавшихся в девяти мирах — Черная Вдова. Наутиз не водила с ней близкого знакомства, но уважала за гору трупов, которую та оставила за собой перед побегом в поселение.
— Я совращу Алгира, — прошептала она томно, и напряжение в душной комнате сразу возросло, — а, если понадобится, то и Ансур.
Фену выставила вперед ногу, чуть обнажив стройную лодыжку. Ее проводили глазами все, в том числе и Ингвар. Наутиз не могла позволить ему увлечься чарами известной убийцы, поэтому, сославшись на духоту, вышла на свежий воздух, увлекая его за собой.
— Немцы прекрасны и бесконечны с их двадцатью пятью корявыми наречиями, — посетовала она, дергая Ингвара за руку — мысленно он все еще стоял рядом с Фену, целуя ее стройные ножки. — И Гуттенберг в особенности. Кстати, ты в курсе, что в благодарность надо будет спеть ему? Я бы на месте мастеров включила голову, прежде чем отдавать такой приказ. Пение. В моем исполнении. Это будет весело.
— Вот ведь Фену! — бросил Ингвар фразу в никуда, соизволяя переключить внимание на Наутиз. — Так, надо подготовиться к поездке. Пока вы будете общаться с учеными, я успею дойти до Берега Мертвеца.
Наутиз в третий раз за последние полчаса лишилась дара речи. На этот раз от неслыханной наглости. Хель вполне могла уметь читать мысли. Если она поймет, что Ингвар явился в ее мир из любопытства и жажды славы, то вполне может не выпустить его обратно в Асгард! Наутиз наивно полагала, что он пойдет с ней и поможет разговорить Гуттенберга, а он, оказывается, собирается променять ее на опасные развлечения! Сперва смоталась Ансур, а теперь еще и он! Одиночество! Наутиз всегда чувствовала себя одинокой. Всегда находились те, кто издевался над ней: в собственной семье, в семье мужа, теперь здесь. Она раз за разом морально уничтожала своих врагов или переманивала на свою сторону. За годы она натренировалась, стала почти виртуозом, но борьба отнимала очень много сил.
— Ты меня так не пугай, — попросила Светлоокая в тщетной попытке отговорить друга от безумного шага. — А если Хель рассердится из-за того, что ты шастаешь по ее владениям?
— Извинюсь и уйду, — пожал плечами Ингвар. Он говорил так спокойно, будто речь шла о прогулке к ближайшему водопаду. — Зато я буду первым асом, покорившим Хельхейм.
Наутиз чуть не стукнула себя по лбу от горького бессилия — ей не отговорить Ингвара от этого безумия.
— Хорошо бы еще чайку, — Алгир протянул Эвару пустую чашку в пятый раз за ужин. Услужливый логист поспешил на кухню заваривать чай, не скрывая усталый, обреченный взгляд. Вот и славненько! Пусть считает, что сам повелитель тока до сих пор не разобрался в целых двух кнопках электрического чайника. Одна открывает крышку, другая греет воду. Эвар уже раз десять показывал, как ими пользоваться, но, какая печаль, и на одиннадцатый Алгир безбожно путал кнопки. Пускай торгаш считает его полным ничтожеством, пускай недооценивает врага и собственноручно его обслуживает. Пока он разберется, что к чему, Алгир успеет распланировать дальнейшую жизнь, в которой, увы и ах, может не найтись места его милым друзьям.
За десять дней естественник втихаря освоил почти всю бытовую технику. Любой механизм, вне зависимости от степени сложности, состоял из корпуса и кнопок, причем большие и разноцветные всегда оказывались самыми нужными. Когда Эвар покидал дом, что случалось, как минимум, раз в день, Алгир спокойно готовил чай, включал компьютер и телевизор, ходил в душ и слушал военные марши на музыкальном центре, но стоило логисту переступить порог, как естественник вновь превращался в беспомощного младенца. Ансур могла бы оценить его игру, если бы соизволила оторваться от чтива. Она ходила по дому сомнамбулой, витая в космических облаках. Алгир раньше наивно полагал, что настолько сильно чем-то увлечься невозможно, но теперь воочию видел, как напарница, его надежда, опора и приманка, не отрывается от фантастики ни днем, ни ночью. Она просыпалась и засыпала с книгой в руке, читала даже во время еды, а на вопросы отвечала невпопад. Зря Эвар привез с собой французские книги, ох как зря. Причем все его попытки отобрать очередные марсианские приключения кончались визгами и летящими в разные стороны вилками, ножницами, подушками и салфетками.