Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— Простите мне мое уточнение, но верно ли я понимаю, что вы готовы стать верной армией младшему царевичу? — спросил Ивар, вставая с кресла. — Я полностью разделяю ваше мнение касательно Одина, но мы столь мало знаем его сыновей. Смею напомнить, что наши знания основываются более на слухах, чем на фактах и доказательствах. Можно ли считать доказанной теорему о том, что Тор будет следовать во всем политике своего отца? И можем ли мы быть уверенными, что Локи поступит иначе, взяв в руки Гунгнир?

— Смолкни, Ивар! — резко оборвал брата Раиду, вскакивая и хватая последнего за горло. Ивар даже на мгновение испугался: он никогда не видел такой ярости,

направленной на него.

— Шавка Хагалара, — бросил Раиду ему в лицо, отталкивая от себя, так что Ивар чуть не споткнулся о кресло. — Царевич Локи — лучший ас из тех, кто рождался на этой земле!

— Ich habe mich nicht verhort{?}[Я не ослышался], Раиду? — поднялся Мастер, стараясь встать между братьями и погасить конфликт. — Ты говоришь о ком-то, что он лучший ас на всей земле? Ты говоришь о ком-то не только гадости? Это невероятно. Я не могу поверить, что мог родиться тот, кто вызвал бы у тебя что-то, кроме отвращения. Похоже, царевич и в самом деле обладает всеми известными добродетелями.

— Что уж говорить, — встрял Фену. — Он хотя бы в том же положении, что и мы, и это значит…

— …что он восстал против Одина, — Раиду отошел от Мастера и Ивара, который медленно массировал шею: на его лице играли блики огня, делая его зловещим. — Он был спасителем Асгарда от Ледяных Великанов, он погиб героем! И что с ним сделали, как только он вернулся обратно? Его жестоко пытали, едва не лишив рассудка, а потом сослали к нам. За что, спрашивается? Не верю, что есть преступление, которое не было бы для него добродетелью. Либо же оно было слишком незначительно для столь жестокого приговора. Нет, все ложь! Он восстал против Одина, это единственная причина, из-за которой его могут заставить замолчать, вырвать язык!

— Тут я ничего не могу сказать, — пожал плечами Фену, вставая и осматривая шею Ивара: он никогда не видел братьев вместе, и хотя был наслышан о несдержанности Раиду, все-таки такого не ожидал. — Я даже ни разу не видел Локи.

— А я видел и говорил, — перебил Раиду, расплываясь в мечтательной улыбке, вспоминая, как он сидел подле царевича на скамейке, и тот внимал ему так, будто перед ним равный. — Er ist der beste Ase{?}[Это лучший из асов].

— Возможно, что и так, — согласился Мастер, присаживаясь и жестом предлагая сесть и остальным. — Более того, говорят, что он прибыл из Мидгарда. Если он провел там целый год, то убедить его в том, что топтаться вечно на месте нельзя…

— Уж тогда надо называть вещи своими именами, wir brauchen eine industrielle Revolution{?}[промышленная революция нам нужна], — ответил Фену, пододвигаясь ближе к огню и с беспокойством глядя на Ивара. — Мы не можем просто взять технологии с Земли. Как ты правильно заметил, Раиду, люди живут на электричестве. Мы давно могли бы устроить его в поселении, но остальная часть государства от этого ничего бы не выиграла. Электростанции — это такое сложное сооружение, которое, при нашем теперешнем развитии, не будет нам доступно еще многие столетия. Мы и Торпеды смогли завезти только потому, что освоили технологию изготовления деталей, создали подходящие чернила, иначе мы бы не стали связываться. Кстати, сейчас Торпед уже нет в Мидгарде. Их заменили совсем другие аппараты, работающие не с реальностью, а с изображениями, которые нельзя даже потрогать. Ну да что я вам объясняю? Я согласен с вами, что Локи — наш шанс на изменения, но на позитивные ли?

— А куда хуже, скажи мне? — тут же ощетинился Раиду. — Болото, в которое нас загнал Один, — это высшее бесчестие!

Смешно даже признаваться вам, что когда-то я чуть не боготворил Одина, — Раиду усмехнулся, вспоминая свое прошлое мировоззрение, которое сейчас казалось ему глупостью и ребячеством. — Я боготворил его, его правосудие. Мне, безумцу, казалось, что во дворце можно найти все блага мира. И что в итоге? Законы, поставленные Одином и свято исполняемые нашими тингами, суть ложь!

— Наша судебная система могла бы многое выиграть, если бы мы взяли одну достаточно простую штучку с Земли, — протянул Фену, вспоминая свое недолгое общение с полицией. — Земляне придумали дактилоскопию, снятие отпечатков пальцев. Если бы у нас это ввели в оборот, то преступлений стало бы в разы меньше, но я не думаю, что отец богов и людей пойдет на такой шаг.

— Вот и я не думаю, — буркнул Раиду. — Он заморозил себя в одном времени. Все, что было раньше — идеально, все новое — преступление. Он давно лишился рассудка. Да если бы у нас были технологии расследования преступлений с Земли, то мой брат был бы сейчас не здесь, а с женами и детьми!

Фену и Мастер недовольно переглянулись: в поселении было не принято говорить о своей прошлой жизни. Считалось, что, попав сюда, асы начинали новую жизнь, а старую как бы вычеркивали.

— О, знаменитое асгардское правосудие, — продолжил, тем временем, Раиду, вышагивая туда-сюда и не обращая внимания на собеседников. — Божественное, справедливейшее. Божественное правосудие приговорило Ивара к изгнанию, и это считалось подачкой. Его ведь должны были казнить, но поскольку не было никаких доказательств его вины, то повешение было заменено изгнанием, — Раиду горько рассмеялся: казалось, его каркающий смех заглушал даже шум переписчиков. — Как трогательно, вы не находите? — Раиду обращался скорее к книгам, чем к окружающим его асам. — Мгновенную смерть заменить смертью долгой, мучительной, отдать асгардца на растерзание толпе, сделать его мишенью.

— Но ведь ты тоже лишился всего, — заметил Мастер, решив поддержать неприятный разговор, если уж Раиду на нем настаивает.

— Я? — переспросил естественник насмешливо. — О нет, я только приобрел. Нужны мне родственники, которым важно наказать, а кого — не важно! Нужны мне законы, которые выносят несправедливые решения! Нужна мне страна, которая попустительствует этому! Сколько в нашем поселении живет невиновных, невинно осужденных, тех, у кого не было иного выбора, как приехать сюда или умереть?

— Позволю себе заметить, что многие пришли сюда добровольно из страстной любви к науке, — заметил Ивар, вновь принимаясь тасовать карты. Ему было крайне неприятно, что Раиду, распалившись, рассказывает историю, которая легкой болью отдавалась в его сердце. Все же он был привязан к семье, и образы оставленных на попечение клана жен и детей иногда являлись ему во снах.

— Мы все согласны с тем, что законы и саму жизнь Асгарда стоит изменить, — подвел итог Мастер. — Но будет ли царевич разделять наши взгляды?

— Так надо сделать так, чтобы разделял, — вмешался Фену, хотя вопрос был явно адресован Раиду. — Заметьте, он появился здесь именно тогда, когда он нам нужен, когда нашему обществу требуются перемены. Vielleicht, ist das ein Schicksal{?}[Может быть, это судьба?]? Он ведь тоже пострадал от того же правосудия. Какое будущее ждет его? Ограничится ли Один ссылкой? Я думаю, что тот, кто сам пострадал от того, от чего и мы, сможет понять нас лучше, чем тот, кто живет в парче и золоте. Я имею в виду Тора.