Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

Доказали, что Локи еще не вполне здоров. Не настолько болен, как показалось Хагалару, но все же и не совсем здоров, как считал Один и доказательство тому — исследования человека (что ж он там успел раскопать? что в него иголки втыкаются, ну так себе новость), доказывавшие неведомую новую природу Локи лучше, чем все магические сканирования, которые они проводили с Хагаларом.

Позиция Гринольва была ему понятна, как и его сомнения в том, что Сиф станет хорошей царицей. Их брак с Тором был решенным вопросом (кем он тогда был решен, если ни одна из

сторон, включая Одина от этой идеи не в восторге), причем решенным много столетий назад, но

Тор никогда не выказывал намерений жениться. Наоборот, он нашел себе смертную девушку, показав себя безрассудным юнцом, и предложил ей чуть ли не трон Асгарда. Он не муж еще, но мальчик, и потеря невесты станет для него неплохим уроком (ага, конечно, прям вижу, как он убивается по этому поводу).

— Что ж, — кивнула Фригг. — Когда-то я победила саму Тень, возможно, и у тебя получится победить того, кто имел к ней непосредственное отношение.

— Ты поможешь мне? — спросила Сиф (а должна бы по идее, наверное, спросить, теть Фригг, вы вообще о чем? Или она тут самый посвященный в давние политические дела персонаж и всем ее стоит опасаться).

====== Глава 99 ======

Комментарий к Глава 99 Главная воистину сногсшибательная новость – повесть я таки дописала. Ну да, на три недели позже обещанного, но факт: все сцены прописаны и собраны в 113 глав. Может, что-то будет добавляться, но вряд ли глобальное. Так что еще примерно 60 страниц ворда – и золотой ключик у всех нас в кармане!

Локи оказался в полупрозрачном величественном зале. На огромном резном троне восседал Всеотец. Подле него на втором троне, поменьше, — его супруга. А у подножья стояло страшное чудовище, отдаленно напоминающее аса: абсолютно черное, полупрозрачное, невесомое. Оно медленно поднималось к недвижимым царю и царице, и из его горла доносилось омерзительное шипение, мало походящее на разумную речь:

— Вот я, вечный искатель истин, стою перед твоим престолом. Подай мне знак, мой господин, что моя интуиция меня обманывает.

Существо остановилось около последней, самой высокой ступеньки. Царская чета не сдвинулась с места и не ответила на его призыв.

— Я ожидал другой прием, — произнесло существо, обращаясь непосредственно к царице, протягивая к ней руки, но не дотрагиваясь. — Я не желаю касаться огня твоей души, но позволь мне хотя бы быть рядом.

Фригг промолчала и опустила голову, признавая справедливость упреков.

— В твоих глазах слезы, — проницательное существо перешло с шипения на не менее отвратительный свист. — Но твой муж тебя утешит.

Полупрозрачная рука удлинилась и коснулась светлых локонов — царица тут же спрятала лицо в ладонях. Существо переключило внимание на Одина. Оно незаметно перепрыгнуло верхнюю ступеньку, словно последний рубеж, отделяющий тварь от бога.

— Один, неужто я слишком мало сделал, чтобы услышать твой ответ? Я ведь достоин, я такой же, как ты, твое творение, вечно благодарное тебе за подаренную жизнь, — тварь опустилась на одно колено, выражая подобострастие, но царь даже бровью не повел.

— Я знаю, чего ты ждешь, ведь я с тобой един, — существо домогалось слишком явно и слишком нагло: вместо того, чтобы просить, оно требовало, причем не только интонацией. — Что ты можешь ответить на мой призыв? Скажи же мне, что я тобой любим.

— Нет! — раздался в пустынном зале раскатистый бас Одина, а Локи будто током шибануло: такое же «нет» стало для него когда-то сигналом к самоубийству.

— Это не будет правдой. Мне выгоднее убить тебя, чем вечно закрывать глаза на твои деяния, — Один

помолчал, глядя на сжавшееся у его ног чудовище. — Ты добился ответа, теперь ты видишь, как тьма заполоняет мою душу.

— Нет! Я не хочу покоя! — воскликнуло существо, отпрянув назад и чуть не свалившись с лестницы. — Зачем ты тогда меня создал? Ответь, зачем ты меня создал, если сейчас хочешь убить! Фригга! — тварь вновь протянула руки к царице, но та только покачала головой, не отнимая ладоней от лица.

— Что ты хочешь услышать из ее сомкнутых уст? Беззвучную мольбу? — строго спросил Один. — Фригг знает, кто из нас прав. Пусть ей тебя и жаль. Прощай же.

— Прощай. Ты больше не вернешься, — едва слышно прошептала царица, — и я больше не отвернусь от тебя и не спрячу лица.

— Но мы были как братья! — в ужасе возопило мерзкое чудовище, почему-то не пытавшееся бежать, защититься или напасть.

— Теперь уже поздно, — ответил Один, высвободив силу Гунгрира.

И снова Один стоял в одиночестве перед огромной кроватью, на которой возлежал его приемный сын. Хагалар и Фригг опаздывали на очередное собрание, и эта заминка позволила Всеотцу остановиться, выдохнуть и рассудить здраво. Сейчас Локи выглядел так же, как до падения в Бездну. Несмотря на черные волосы, он был красив красотой настоящего полукровки и сильно походил на своих братьев. Много столетий назад поводом увидеть вторую личину одного из старших сыновей Лафея стало ужасное ранение Всеотца, полученное в битве за Тессеракт. Царевичи Етунхейма унаследовали от матери дар исцеления и двое старших были приглашены в Асгард для оказания помощи. Знали бы они, что дар обернется для них проклятием, а для их младшего брата — спасением. После решающей битвы, после поражения Лафея и кражи Каскета Один прикоснулся к безжизненным телам трех старших наследников, обратив в асов тех, кого убил несколькими часами ранее. Они походили друг на друга, почти как близнецы, хотя между ними было несколько столетий разницы. Они были красивы, сильны, смелы, но все эти благородные качества не спасли их от несправедливой смерти. Стоя над их телами, окруженными лучшими воинами Асгарда, Один гадал, станет ли младенец с возрастом походить на тех, чьи лица никогда не сотрутся из его памяти?

Прошло чуть больше тысячи лет, и переименованный Младший Царевич сделался внешне очень похожим на родных братьев, но только внешне. Поведение он старался копировать у приемного отца. Получалась жалкая пародия на нынешнего Одина — сказывалась разница в пятнадцать тысяч зим. Однако Всеотец помнил свои проделки молодости и глупые суждения, которые позволял себе, когда никого из ныне живущих еще не было на свете. И его мысли едва ли были более разумны, чем нынешние идеи Локи.

Однако не только пробивающиеся ростки подражания заставили Одина полюбить ребенка, которого он взял отнюдь не ради заботы. Локи был хорошим товарищем Тору. В детстве они прекрасно ладили, пускай и дрались из-за каждой мелочи, словно котята или щенки. С возрастом их интересы разошлись, но Один наблюдал и одобрял, как Локи постепенно брал на себя ответственность за старшего брата, пускай на людях их отношения выглядели ровно наоборот. Магия полукровки — ничтожные крохи по сравнению с истинными возможностями — множество раз выручала общих друзей. Лишенные магического дара, трое воинов считали чародейство пустяком, а вот Тор завидовал умениям брата, но поскольку обучиться им не мог, то зависть обратил в презрение и насмешку, с которыми вырос и которые переняли его друзья.