Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— И снова наши пути разминулись, — вздохнула Фригг. — Если бы я оказалась в видениях немного раньше…

— Ничего бы не изменилось, — заверил супругу Один. — То был всего лишь фантом, насылающий лживые глупости, никак не связанные с настоящим прошлым.

Фригг хотела возразить, но вдруг окружающие их асы и етуны попадали на колени, увлекая за собой непрошеных гостей. На хрустальном троне, увитом причудливым орнаментом и усыпанном бесчисленным множеством драгоценных камней, восседал Локи, венчанный несуществующей в реальности короной

Девятимирья. Рядом с ним стояла молодая жена, все еще не открывшая лица.

— Зачем ты пришел в чужие грезы? — едва слышно спросила Фригг у мужа, не разжимая губ. — Что ты ищешь? Ответ на какой вопрос?

— Только на один, — почти бесшумно ответил Всеотец. — Стоит ли пробуждать Локи или проще убить?

— Разве ты разбил его душу не для того, чтобы собрать заново?

— Я долго собирал, но тонкая работа мне наскучила. Благоразумно поставить за спину Тора Хагалара. Готовить Локи к неподходящей ему роли — лишь потеря сил и времени, ведь результат непредсказуем. Взгляни на его мечты: во сне отражается настоящая душа и нет места обману. Несмотря на все мои старания, он всей душой жаждет занять заветный трон. Соперник Тору мне не нужен.

— Хагалар причинил нам много боли, однако его заслуги перед мирами неоспоримы, — спокойно ответила Фригг. — Я никогда не желала его возвращения во дворец, но он не причинит нам столько неприятностей, сколько Локи. Если ты готов признать, что спасение проклятого дитя — твоя величайшая ошибка, я не стану отговаривать тебя, Всеотец.

Последние слова царицы едва не заглушила речь Локи, перенасыщенная эпитетами и грубыми самовосхвалениями.

— Я думал, ты подскажешь иной путь, — медленно произнес Один, принимая нелегкое решение. — Как мать. Не как царица.

— Разве мы в праве рассуждать как отец и мать, когда вершим судьбами Девяти Миров? — еще более безразлично заметила Фригг. — Что же мешает тебе поступить сейчас как обычно?

— То же, что помешало рассказать Локи в детстве о его настоящих родителях, — вздохнул истинный царь. — Я привязался к нему.

— Когда-то я настояла на том, чтобы оставить Локи с нами в качестве сына, а не раба, — напомнила Фригг. — Но ты же понимаешь, что ошибка прошлого не будет довлеть надо мной, если речь пойдет о долге.

— Как интересно, — послышался ядовитый голос в непосредственной близости.

Один и Фригг, увлекшиеся решением судьбы названного сына, даже не заметили, что предмет их спора успел подойти к ним сквозь строй расползающихся, словно тараканы, коленопреклоненных етунов.

— Ваши лица мне смутно знакомы.

— Всё возможно, великий царь, — Один поднялся с колен, изображая покорность и смирение.

Резкий шаг. Не менее резкий выпад, и вот пальцы истинного царя сжимаются на горле иллюзорного. Небольшое усилие. Хруст шейных позвонков. Мир померк.

— Зачем ты это сделал? — спросила Фригг, поднимаясь на ноги и осматриваясь: неведомая сила перенесла их в Валаскьяльв.

— Чтобы попасть в новое видение, которое покажет

мне иную сторону его души. В прошлом сне мы всё полезное видели — Один увлек супругу в темный угол и вовремя: в комнату неторопливой походкой вошли он сам и Локи.

— Раз в этом сне есть мой двойник, мне придется изменить облик, — тихо пояснил настоящий Один, накладывая на себя иллюзорные чары. — Ты можешь остаться собой. Локи узнает тебя и скорее всего примет в свой сон.

— Я восхищен твоими идеями, — восторженно вещал призрачный Один, а Локи стыдливо опускал глаза, словно девица. — Твои планы выше всяких похвал. Машины украсят Асгард. Электрические лампочки затмят Фенсалир. А бомбардировщики удержат в повиновении Девять Миров.

— Благодарю, отец, — склонился польщенный Локи, прижав руку к сердцу. — Мои достижения — твои заслуги.

— Многим отцам судьба дарует несколько детей, но все они глупы или безумны, — Один обнял Локи, сажая рядом, вплотную к себе. — Когда мы с мамой узнали, что у нас будет только один ребенок, мы ужасно огорчились. Но зря, ведь ты стоишь десятерых.

— Я служу Асгарду верой и правдой. Всю жизнь и до самой смерти, — буквально пропел польщенный Локи. — Мои ученые нашли способ уничтожить людей. Пожалуйста, дозволь мне устроить геноцид мира, осмелившегося превзойти мир богов.

— Разрешаю, Локи, — кивнул Один, не задумываясь. — Ты, как и прежде, поведешь нашу армию. Уничтожь людей. Они отжили свой век.

Настоящий Один с трудом прятал улыбку в пышные усы, которые наколдовал себе вместе с иллюзорной личиной. То, как умильно Локи ластился к отцу, радовало его черствое сердце. Но засмотревшись на своего двойника, он упустил из виду супругу, которая сделала несколько шагов вперед, покидая спасительную тень. Решилась войти в мир сна и стать его частью. Один предполагал такое развитие событий, но не предупредил о возможных последствиях.

— О, мама, здравствуй!

Стоило Локи заметить царицу, как он выпутался из объятий отца, нежно взял ее за руку и посадил подле фантома. Фригг незаметно дотронулась до одежд «супруга» — они были осязаемыми и теплыми.

— Здравствуй, Фригг. Я рад, что ты здесь. Локи только что поделился со мной своими блестящими идеями, — похвастался Один: настоящая гордость была написана на его вечно бесстрастном лице.

— Неужели все эти идеи принадлежат ему? — мягко переспросила царица. — А как же Тор?

— А что Тор? — пожал плечами Локи. — Он поедет со мной на войну, как и всегда.

— В каком качестве?

— А в каком качестве может поехать оруженосец?

Царица едва скрыла изумление, а Одину пришлось приложить большие усилия, чтобы не засмеяться в голос.

— Если Тор — твой оруженосец, то кем же стал Хагалар? — наудачу спросила Фригг.

— Моя дорогая, почему слуги занимают тебя столь сильно? — ответил вопросом на вопрос призрачный Один вместо Локи.

— Слуги? — Фригг встала. — Локи, разве же они не любят тебя?