Лотос, рожденный в грязи

Крамер Марина

Снежана обиженно замолчала. Второй раз за день ее ткнули носом в профессиональную незрелость, это больно било по самолюбию.

Тина тем временем бросила взгляд на часы и пробормотала:

– Мне пора звонить Лизе. Все, Снежанка, на сегодня ты свободна, можешь отдыхать до завтра.

Калинкина сгребла свой рюкзак и камеру, сунула ее в карман и вылетела из кабинета, даже не попрощавшись. Тина проводила ее взглядом и покачала головой:

– Как маленькая, ей-богу… Год работаем, а она все никак в ритм не войдет.

Взяв

телефон, она набрала номер Лизы и долго слушала гудки, в какой-то момент даже начав подозревать, что девушка не ответит. Но Лиза наконец сняла трубку:

– Алло. Тина, это вы?

– Здравствуйте, Лиза. Я не вовремя?

– Нет-нет, я просто руки мыла, только что вернулась…

– Может, я позже позвоню?

– Нет, все нормально. У вас появились вопросы?

– Вопросов больше, чем я смогу задать по телефону.

Лиза помолчала пару минут, а потом предложила:

– Приезжайте ко мне, я адрес дам.

Тина записала адрес, это оказалось довольно далеко, в Новой Москве, ехать придется электричкой, потому что брать с собой Вовчика она не хотела, рассудив, что Лиза может замкнуться в присутствии мужчины.

Но муж, сидевший в машине на парковке у офисного центра, был другого мнения. Едва Тина, приоткрыв дверку машины, скороговоркой сказала, что он может ехать домой, а у нее еще дело, Вовчик поймал ее за куртку, бесцеремонно сгреб, подтянул к себе и зашипел:

– Еще одна фокусница?! Какое дело у тебя, что я о нем не знаю?

– Ты сдурел совсем? Отпусти! – попробовала вырваться Тина, но Кущин держал крепко:

– Тинка, не дури! Хватит с меня головной боли! Говори, куда надо, я отвезу. Обещаю ни во что не влезать, но одну не отпущу, не надейся.

Поняв, что дальнейшее сопротивление не только бесполезно, а и может обернуться скандалом, Тина сдалась и назвала адрес Лизы.

Кущин присвистнул:

– Не хило… но к утру доберемся.

– Ой, да брось… Пару часов потратим от силы. – Она забралась на пассажирское сиденье, пристегнулась и скомандовала: – Скользи, водила.

– Как скажете, дамочка. – Вовчик вывернул с парковки. – Кстати, мне сейчас инфу кинули. За рулем «Порше» некто Мадьяр Антон Андреевич, одна тысяча шестьдесят шестого года рождения. Не был, не привлекался, но на кисти руки тюремный партак – факел с колючкой у основания.

– Та-ак… вот где всплыло, – оживилась Тина. – Приметная татуировочка, только странно, что у несудимого, да?

– А это при чем тут?

– А при том, Вова, что соседка Ларисы Ифантьевой описывала мне эту татуировку подробно, потому что видела ее на руке у человека, который с Инарой Васильевной к Ларисе приходил.

– Класс! – восхитился Вовчик. – Но я не понял, при чем тут несудимый мужик и тюремный партак, который еще и на «строгаче» набивают.

– И вот это надо проверить путем запроса, так ведь? Паспортные данные-то у нас

имеются теперь.

– Семен Семеныч! – картинно хлопнул себя по лбу Добрыня. – Завтра сделаю.

До дома Лизы добрались, когда уже совсем стемнело. Тина, выйдя из машины, задрала голову, окидывая взглядом огромный «человейник» в восемнадцать этажей и пятнадцать подъездов:

– Ох ты ж… Это сколько же народа здесь живет?

– Две хороших деревни по старым меркам, – хмыкнул Добрыня, оглядывая местность. – О, красота – вон кафешка, я, пожалуй, там зависну, очень уж есть хочется.

– Кто о чем, – покачала головой Тина. – Телефон не убирай далеко.

– Не волнуйся, занимайся своими делами, а я проведу время в обществе продукции местного общепита.

– Надеюсь, у этого кафе есть лицензия, а у сотрудников санитарные книжки, – пробормотала Тина, направляясь к нужному подъезду, а вслед ей донеслось:

– Я все слышал, добрая моя!

Тина захохотала и ускорила шаг, чтобы успеть войти в подъезд вместе с двумя подростками.

Квартира Лизы находилась на пятом этаже, Тина поднялась в лифте и, выйдя, сразу уткнулась в нужную дверь, нажала кнопку звонка.

– Кто там? – послышался настороженный голос Лизы, и Тина сообразила, что не позвонила в домофон.

– Лиза, это я, Тина. Вошла с жильцами.

Дверь открылась не полностью, Тина заметила цепочку и только потом тонкую руку, снявшую ее:

– Извините… я всегда на цепочку запираюсь и на задвижку еще, – виновато объяснила Лиза, впуская ее в квартиру.

– Нет, все правильно. Это я не подумала, что надо все-таки сперва в домофон…

– Проходите… у меня, правда, мебели нет почти…

– Ничего, как-нибудь разберемся.

– Чаю хотите? – предложила Лиза, проводя Тину в кухню.

– Хочу.

– Тогда садитесь, я сейчас сделаю. – Она засуетилась, доставая чашки и заварку. – За год не очень еще мебелью обросла… хорошо, что хозяйка берет недорого, потому что без мебели совсем сдала. А мне то некогда, то денег не хватает… в общем, не получается пока особо уют наводить, – оправдывалась она, заваривая чай.

– Ничего. Мы, когда переехали, тоже полгода на полу спали, – призналась Тина. – Не в том счастье.

– Я как-то раньше не задумывалась, как это хорошо – свой угол, – произнесла Лиза, поставив перед Тиной кружку и садясь напротив. – Когда ложишься спать и не слышишь, как рядом дышат еще трое… Встаешь, когда хочешь, ложишься, когда хочешь. Днем можно прилечь, если устала… такой кайф… Вы, наверное, опять про монастырь хотите спросить?

– Да. Скажите, вы про гостей обмолвились несколько раз – можете подробнее рассказать? Ну, как они приезжают, кто может приехать, что нужно для этого? Есть ли какой-то отбор, проверка? Живут ли приехавшие в монастыре или одним днем?